У генерала Дмитрия Ивановича Скобелева с сыном Михаилом Дмитриевичем были искренние и в то же время чресвычайно комические отношения. Оба были в одних чинах, но сын оказался старше - командовал большим отрядом и имел Георгия на шее... Отца это радовало и сердило...

- Я все таки старше тебя, - начинал Михаил Дмитриевич.

- А я тебе денег не дам, - отвечал Дмитрий Иванович.

- То есть, как же так? - немного опешив, спрашивал сын.

- Да так, не дам, живи на жалованье...

Белый генерал менял тон:

- Папа, какой ты красивый...

- Ну-ну, пожалуйста...

- Расскажи мне о венгерской кампании... Господа (обращаясь к окружающим), отец у меня молодчина, и в моих жилах его кровь течет.

- А я все-таки денег не дам...

Михаил Дмитриевич очень любил сына, но такие сцены постоянно разыгрывались между ними.

Однажды Скобелев-отец приехал в Зеленогорскую траншею к сыну.

- Покажи мне позиции... где у тебя тут опасней?

- Ты что же, набальзамироваться хочешь? Или старое проснулось?

- Да что же я, генеральские погоны даром ношу? - и старик выбрал один из опаснейших пунктов и стал на нее.

- Молодец, папа, - подхватил сын, - весь в меня!..

- То есть, это ты в меня.

- Ну, дай что-нибудь моим солдатам.

- Бот десять золотых...

- Мало, папа...

- Вот еще пять...

- Мало...

- Да сколько же тебе?

Белый генерал обращается к солдатам:

- Ребята, мой отец дает вам по полтиннику на человека... Выпейте за его здоровье...

- Рады стараться... Покорнейше благодарим, ваше превосходительство!

- Старик поморщился. Собирался уезжать и на прощанье сказал сыну:

- Ну, уж больше к тебе не приеду.

- Опасно?

- Вот еще... не то - ты меня разоряешь: сосчитай, сколько я должен прислать теперь!..

- Удивляюсь, отец, смерти не боишься, а над деньгам! дрожишь.

Белый генерал был очень суеверен. На Зеленых Горах, в ночь на 6-ое ноября Скобелева контузили. Приезжает встревоженный отец, сын в постели... больной совсем.

- Ну, наткнулся, наконец, - выговаривает Дмитрий Иванович, - и чего суешься?

- Да все твой полушубок!

Незадолго перед тем отец подарил Михаилу Дмитриевичу черный теплый полушубок.

- Возьми его обратно!

- Неужели ты веришь, что полушубок тебе принес несчастье?

В бою под Плевной Белый генерал бросается пятый раз в огонь. Его обступают солдаты.

- Ваше превосходительство...

- Что вам, молодцы?

- Невозможно на коне-то... все с коней посходили...

- Ладно, ребята, - и пробирается вперед верхом. Турки целят в него... рой свинцовых пуль.

- Чего, ребята, смотреть? - глухо ропщут солдаты, - ссади генерала с коня... этак ведь и убьют его...

Не успел Скобелев опомниться, как его сняли с лошади.

- Виноваты, ваше превосходительство, иначе никак невозможно.

Разгоралась перестрелка. Михаил Дмитриевич, как обычно, выставился на бруствере перед неприятелем... Вокруг него сейчас же сгруппировались ординарцы и штабные.

- Что вы, господа? пули дожидаетесь? - обращается к ним Скобелев.

- Мы имеем честь находиться при вашем превосходительстве, — отвечает один из ординарцев, прикладывая руку к козырьку.

Скобелев понял и расхохотался. Повторили в другой-третий раз Скобелев, пожимая плечами, должен был сходить с бруствера.

Кто-то из штатских спросил Скобелева:

- Неужели, генерал, вы не боитесь?

- Видите ли, душенька, вы имеете право быть трусом... солдат может быть трусом... офицеру, ничем не командующему, извинительны инстинкты самосохранения... Но от ротного командира и выше трусам нет никакого оправдания. Генерал-трус, по моему, анахронизм. Я не требую, чтобы каждый был безумно храбр, но в бою он должен исполнить свою обязанность.

Скобелев любил прямоту, даже доходящую до дерзости. Ординарцы его не стеснялись.

- Вы капризничаете и без толку придираетесь! – отрезал ему молодой ординарец.

- То есть как это?

- Как беременная баба.

Скобелев громко расхохотался.

- Вам, кажись, рано бы знать привычки беременных баб!..

В отряде Белого генерала, не практиковалось вешать кресты на прислугу. В других крестами щеголяли денщики и кучера разных генералов. Круковский, денщик Скобелева, живший с ним в траншее, раз было заикнулся...

- Ступай в строй и заслужи. За чистку сапог кресты не вешают.

После третьей Плевны идет Скобелев по Бухаресту, поравнялся

с офицером... худой, в пыли, мундир старый.

- Какого полка?

Тот сказал.

- Что здесь делаете?

- Обедать приехал, наголодались там на позициях...

- Где же обедать будете?

- Да не знаю... заходил я... дорого невозможно... да и как войдешь в хороший ресторан? Стыдно показаться...

- Вот еще! Стыдиться боевых лишений да трудов! Пойдем со мной.

Скобелев берет офицера под руку, ведет в ресторан, угощает,

знакомит. Сытый и довольный офицер идет к себе в скромный отель. приносят пакет с запиской: "Обедая, вы забыли около своей тарелки восемь полуимпериалов. Денег терять не следует. Посылаю их вам. М.Скобелев".

Одна валашка, молодая, красивая и эксцентричная особа, наслушавшись рассказов про "Белого Генерала", написала ему восторженное письмо, в котором сообщила, что завтра явится к нему лично.

Письмо сожгли и О свидании забыли. На другой день Скобелев сидит у себя со старым генералом X, который надоедает ему длиннейшими рассказами "времен Очаковских и покоренья Крыма".

Входит лакей:

- Вас спрашивает дама.

- Какая?

- Вот карточка.

Скобелев вспоминает фамилию приславшей письмо. Вдруг явилась блестящая мысль: одним ударом избавиться и от генерала, и от румынской красавицы. Скобелев знает слабость почтенного генерала к хорошеньким личикам...

- Ваше превосходительство, выручите меня! Ко мне обратилась одна дама, мне некогда, совсем некогда, скажите хоть, что вы Скобелев, или просто извинитесь за меня, выручите!

Генерал X улыбается, ему нравится мысль.

- Я уж лучше скажу, что я - вы!

Генерал X выходит к румынке, Скобелев запирается и садится за работу. Спустя некоторое время X рассказывает свои впечатления.

- Помилуйте, дура какая-то. Я не таких видывал в 48 году в Венгрии. Что она думает о себе? Диво, что ль, какое? У меня в Сегедыне была такая... такая была...

- Что же она сделала, ваше превосходительство?

- Посмотрела на меня, да как расхохочется... Ушла... болтала что-то по своему, сорока!

А румынка встретила генерала Черкас, командовавшего калафатскими каларашами, и сказала:

- Странное понятие у русских о молодости...

- А что?

- Скобелев по их понятию молодой генерал. Я его видела - просто старая обезьяна... Хороша молодость! Что же у них называется старостью?

В Плевне Скобелев занимал скромный небольшой дом. В первые дни своего пребывания Государь Император Александр Второй выразил желание позавтракать у Михаила Дмитриевича. Самого генерала не пригласили - он, как хозяин, только распоряжался. Скобелев принял это за немилость. После завтрака к нему обратился Император.

- Покажи-ка мне твой дом! Вы, господа, оставайтесь. Войдя в другую комнату, Государь обнял Скобелева и поцеловал.

- Спасибо тебе, Скобелев, за все, за твою службу спасибо!