Окончивши 1-го декабря 1876 года Московское пехотное юнкерское училище, произведенный в офицеры 19-летний прапорщик Алексеев со своим 64-м пехотным Казанским полком, входившим в состав 16-ой пехотной дивизии под командой свиты Его Величества генерал-майора Скобелева, выступил в поход против турок (1877-78 г.г.).

Первое боевое крещение он получил у гор. Ловчен, участвовал в отряде Белого генерала в тесной блокаде Плевны и под его водительством - в демонстрации против Плевны.

В этот период времени Алексеев состоял, будучи откомандирован от полка, ординарцем при генерале Скобелеве.

Лучшая школа для военного и изучение "науки побеждать" - это война и личный пример вождя. Это Скобелевское семя крепко запало в душу юного офицера и принесло свои плоды в зрелые годы.

И снова прапорщик Алексеев с генералом Скобелевым под Шипкой. В святые дни Рождества Христова 26 и 27 декабря 1877 года он находился на Балканских перевалах, где в Имятлийском проходе Казанский полк вел жестокие бои с турками. Затем, в составе того же отряда ген.Скобелева, Алексеев участвовал в сражении у Истнова и Шипки, которое кончилось пленением армии Вессааля-Паши.

После войны начались для молодого офицера армейские будни с стоянками в маленьких городках западной России. Но для Алексеева, по его характеру, эти годы все же не были буднями. Это было, при всех занимаемых должностях, служение Царю и Отечеству. Как пример его отношения к служебным обязанностям, уже как командира роты, можно привести цитату из его письма от 7-го июля 1886 года:

"Отбыли важный смотр стрельбы, хотя и неудачно. Ополчились на ня силы небесные. Дул ветер, лил дождь, было холодно, почему и результаты достигнуты только лишь удовлетворительные, хотя и были вправе ожидать лучшего. Это составляет и мое личное горе, и вот уже три дня хожу, сильно повеся голову, что результаты моих 8-месячных трудов выразились, благодаря непогоде, слишком слабо".

Строевая служба не могла всецело удовлетворить Алексеева. Его глубокий ум искал более широкой деятельности, и после 10 лет службы в полку он начал готовиться к вступлению в Николаевскую Академию Генерального Штаба. После такого большого перерыва сесть за книги требует от человека выявления большой силы воли и напряжения. Экзамены при Виленском Военном округе стали для него "угрюмой действительностью", но он с верою "развернул паруса по ветру" и пошел на бой опасный и при помощи Божьей выиграл битву.

6-го октября 1887 года приказом по Генеральному Штабу за № 126 штабс-капитан Алексеев, как выдержавший экзамен, зачисляется в младший класс Николаевской Академии Генерального Штаба.

Весной 1888 года появилась угроза войны с Германией. Алексеев тогда считал:

"Избави нас Боже от войны лет на 5, на 6, т.е. до тех пор, пока все предположенные меры на нашей западной границе не будут приведены в исполнение и когда искусство и мужество могут вступить в единоборство, а не нашествие полчищ на несобранную еще русскую армию, Это мои пожелания для моей родины, Полагать надо, что несмотря на весь шум и бряцание оружием, это пожелание имеет много шансов на осушествление… благодаря, наконец, тому твердому тону, который в минуту надобности умеет проявить наш Царь" (Император Александр 3-й) .

Годы Академии - это "нелегкое настоящее", усиленные занятия, когда не хватает дня, то заниматься по ночам, "когда приходится доводить до крайней степени, на которую только я способен, усилия, чтобы обеспечить скоро наступающее будущее. Здесь в Академии оно будет решающим; так как должно определить, как и где пойдет моя служба, а с нею неразрывно и жизнь".

Отрывки из писем в академические годы:

"…вчера я окончил мои экзамены, хотя совершенно утомленный, но довольный тем, что они наконец благополучно и удачно миновали. Если я бывал утомлен, то это свидетельствует, что работать приходилось больше обычного; при обычной работе я не утомляюсь. Впрочем, об упорном труде здесь нужно умалчивать; здесь все работают не меньше, и большинство так же бесповоротно решило заблаговременно отдавать и здоровье и силы для раз поставленной цели".

В апреле 1890 года М.В.Алексеев писал:

"Миновало три года, миновала Академия... все благополучно, а я немного не доверяю тому, что в настоящие минуты со мной не числится никакой работы срочной, спешной".

Как видно из этого письма, штабс-капитан Алексеев окончил Николаевскую Академию Генерального Штаба весной 1890 года, и окончил ее блестящее.

"Первенство свое по выпуску я сохранил, имея средний балл по главным предметам 11,63. Получил право на премию 1.ООО рублей для командирования заграницу; вопрос о прибавке 0,3 балла потерпел крушение, а следовательно такую участь постигла и медаль. Сам я теперь об этом не сожалею: ведь медаль ни в настоящем, ни в будущем ничего практического дать не может, кроме минутного удовлетворения честолюбия. (А это относится к 7-ми смертным грехам, поэтому говорить о том не следует).

"Начало службы, как офицера генерального штаба, сопровождается пожеланием, чтобы оказаться на своем месте в качестве офицера, да еще испытуемого новичка генерального штаба, чтобы не краснеть за себя",

Летом 1890 года происходили большие Красносельские маневры в высочайшем присутствии и в присутствии императора Германского Вильгельма 2-гс. В это время капитан Алексеев был старшим адъютантом в штабе 1-го армейского корпуса. Он писал:

"От вокзала и вдоль обоих лагерей бесконечной вереницей выстроились войска... Царь верхом, Царица в экипаже четверкой. Красива была картина около царской палатки, где стоял соединенный хор музыкантов - человек в 600; две другие стороны четыреугольника составляли офицеры, а последнюю, по обе стороны палатки - приближенные и иностранцы... Я неизлечимый русский, и такая обстановка всегда приводит меня в несколько возбужденное настроение в патриотическом смысле, что я все внимание и глаза сосредоточиваю на том, что и в действительности составляет средоточие всего: Царь с Государыней.

...В этот день я отлично видел Вильгельма и всех, его сопровождавших. Очень, на мой взгляд, заурядное лицо солдатского типа, не производит особенного расположения, как симпатичное лицо нашего Государя, внушительная фигура, которая своей солидностью также отличалась от подвижного вертлявого немца".

"Можно изменить привычки, но не следует касаться убеждений, не быть флюгером, повинующимся взгляду".

Когда разразилась Русско-Японская война, М.В.Алексеев уже в чине генерал-майора отправляется на фронт. 24-го января 1905 года он пишет:

"Обязанность начальника - знать свое дело, знать характер подчиненного, от которого получено донесение, и уяснить обстановку, и только тогда распоряжаться. Если нервность законна со стороны того, кто стоит в 1 - 1 1/2 версте от неприятеля, то она непростительна для того, над которым непосредственно пока не рвутся снаряды и который может сопоставить ряд донесений. Торопливость и нервность первого передается и заражает только сотни; скоропостижность второго обращает всю армию в бестолковое сборище торопиг".

От 1-го февраля 1905 года:

"Нас душит нерешительность Куропаткина. Наши большие силы парализуются бесконечным исканием плана и в то же время отсутствием ясной, простой идеи, что нужно. Нет идеи, нет и решимости. Колебание и боязнь - вот наши недуги и болезни, мы не хотим рисковать ничем и бьем лоб об укрепленные деревни. Мелкие цели, крупные потери, топтание на месте, противник остается хозяином положения, а быть хозяевами должны были бы и могли бы быть мы".

От 5-го февраля 1905 года:

"Полководцу нужны таланты, счастье, решимость, не говорю про знание, без которого нельзя браться за дело. Оценку таланта делать еще не время. Военного счастья нет, а решимость прямо отсутствует, а между тем на войне нужно дерзать и нельзя все рассчитывать."

Письмо от 19-го апреля 1905 года:

"Для достижения цели нужны упорство, настойчивость, вера в свои силы, готовность жертвовать".

Письмо от 17-го февраля 1906 г.:

"У нас имеются сведения, что на организацию стачки январской израсходовано до 18 миллионов рублей нашими "приятелями". Машина работает далеко, а в Петербурге, Москве, Варшаве и других городах только статисты, расплачивающиеся своей жизнью, здоровьем, боками... Молитесь, чтобы послано нам было свыше мир внутри; смелость и победа в Манджурии. Пусть первое родится у главнокомандующего, второе принесут ему войска".

После Японской войны генерал Алексеев подробно изучает все ошибки, совершенные в этот несчастный для России период, и вырабатывает новые стратегические положения. Во время полевых поездок с офицерами генерального штсба он излагает свои мысли о новых методах ведения войны, которые у него сложились после опыта Балканского похода и Японской войны и которые были им потом применены во время Отечественной войны 1914-1917 г.

Как начальник штаба Киевского Военного округа, граничившего с Австро-Венгрией, генерал Алексеев главным образом работает на составлении плана войны с последней. Кроме занятий в штабе, он все свои вечера и досуги посвящает работе по изучению своего возможного противника и будущего театра войны.

В это же время генерал Алексеев, как начальник штаба Киевского Военного округа, привлекается Главным Управлением Генерального Штаба к составлению плана войны с Австро-Венгрией и Германией. Его соображения, изложенные в ставшей потом известной в военном мире докладной записке, были приняты и частично легли в основу плана войны.

Генерал Алексеев был одним из представителей офицеров Генерального штаба Новой Школы, которая выражалась в том, что Главнокомандующий не подчиняется воле противника и не ведет свои операции согласно его движениям, а вырабатывает свой собственный план действий, чтобы быть на поле брани "хозяином положения" и диктовать свою волю противнику.

Начавшаяся война 1914 года выдвигает генерала Алексеева по мобилизации на должность начальника штаба Юго-Западного фронта, что дает ему возможность применить еще в мирное время продуманные операции, вылившиеся в так называемую "Галицийскую Битву", где Русскими под руководством генерала Алексеева была одержана громадная победа над австрийцами, что доказало, что генерал Алексеев не только правильно решал поставленные ему задачи, но и во-время схватывал намерения противника и контр-маневром умел быстро их парировать.

В 1915 году, будучи главнокомандующим северо-западного фронта, генерал Алексеев имел под своим командованием 3/4 сил Русской Армии которая осталась к тому времени без снаряжения. И только исключительно маневрами и короткими ударами он отражал натиск противника, стремясь всеми мерами сохранять живую силу, и, оторвавшись от противника, таким образом вывел Русские армии из, как казалось тогда, неизбежного окружения и уничтожения.

После этого, в августе 1915 года, генерал Алексеев назначается начальником штаба Верховного Главнокомандующего - Государя Императора. Здесь он производил колоссальную работу, подготовляя окончательную победу над врагом. Но не судил Господь. России, династии и всему русскому народу предстояли тяжелые испытания, которые тяжким бременем легли и на плечи генерала Алексеева. Вместо предполагавшейся победы, ему пришлось пережить крушение всего того, чему он служил верой и правдой всю свою жизнь. Несмотря на подорванное тяжелой болезнью здоровье (ноябрь 1916 - март 1917 года), генерал Алексеев все же боролся всеми возможными средствами, чтобы сохранить боеспособность армии, над которой безвольное и преступное Временное Правительство, под давлением совета солдатских и рабочих депутатов и иных организаций, стоявших за его спиной, производило различные эксперименты и разрушало ее.

В мае 1917 года генерал Алексеев был Временным Правительством отстранен от должности Верховного Главнокомандующего. В июне месяце он написал письмо генералу Скузаревскому:

"Как ни тяжело было последние месяцы командование армиями, как ни быстро шло разложение частей, я не решился бы сам оставить управление и обратиться в постороннего зрителя борьбы, которой В течение почти трех лет отдал все свои силы без остатка. Только в наиболее тяжелые минуты, когда в один день получалось много телеграмм о непорядках в полках, арестах начальников; изгнании прочных хороших офицеров, об отказе идти на позиции... только в такие минуты созревало желание уйти, сознать свое бессилие. Но это были только минуты, сознание обязанности и долга перед Родиной заставляло бороться со своей слабостью, искать пути к оздоровлению больного организма армии и жить надеждой, что болезнь еще не окончательно подорвала ее духовные силы. Еще в первой половине марта, когда объявленные "свободы" и "права" избрали главным объектом армию, когда за развращение ее принялись и наемники на немецкие деньги агенты и доморощенные агитаторы, для которых сохраняющая порядок и дисциплину армия представляла опасность, я отдал распоряжение таких почтенных деятелей задерживать и предавать военно-полевому суду.

"...великодушно оставили начальнику, в особенности офицеру, ответственность, право быть униженным, оскорбленным, побитым и даже убитым. И всякий начальник, пытавшийся в тяжелые минуты сохранить во вверенной части дисциплину, карался самовольным отрешением "снизу", а "сверху" немым согласием санкционировали этот произвол".

Как видно, генерал Алексеев был полон отчаяния от происходившего в армии развала. Исчезло чувство долга и служение Родине, и именно это его нравственно глубоко удручало. Рушились вековые устои к разрушалась в войсках дисциплина, то есть то, что составляет основу всякой армии.

Но даже после совершившейся катастрофы генерал Алексеев все еще питает надежду восстановить русскую армию и сохранить в ней заветы седой старины.

2-го ноября 1917 года генерал Алексеев уже в Новочеркасске, и там, на казачьей земле, которая, казалось тогда, еще не была заражена ядом красной пропаганды, он кликнул клич офицерам, надеясь собрать настоящих воинов, преданных Родине и готовых постоять за ее честь. Этот клич был услышан, и стало стекаться белое воинство со всех концов русской земли, чтобы стать под белое знамя спасения России. Это был огромный подвиг, как со стороны генерала Алексеева,так и со стороны немногих других русских генералов, офицеров, юнкеров, студентов, кадет, гимназистов и солдат, чтобы в момент полного разложения старой армии создать новое Добровольческое войско, стойкое и готовое на лишения, лишь бы спасти честь и достоинство Руси.

Так родилась Добровольческая армия, создались новые, славные полки и возродились казачьи сотни - белые, и только здесь, в этой маленькой, но крепкой духом армии, стал снова развеваться трехцветный национальный стяг. И это белое воинство исполнило свой долг до конца. Но оно было слишком мало, чтобы сдержать разбушевавшуюся и разнуздавшуюся стихию, захлестнувшую в конце концов и долго сопротивлявшееся донское казачество. Армии пришлось уйти в степи за "синей птицей", в скитании вновь обрести Россию, "зажечь светоч в помраченных сердцах".

В Новочеркасске генерал Алексеев обратился к прибывшим воинам со следующими словами:

"Но вот среди бушующего моря низких страстей, упадка народной доблести, образовался островок. На этом островке жива вера в Бога, сознание Родины, любовь к ней, понятие, что жизнь без чести, без идеалов, без готовности гибнуть и жертвовать собой, есть жизнь позорная, чисто животная. Среди падения выделились люди, для которых личные блага стали ниже блага Родины. Островок будет расти, увеличится в размерах. В ваших лицах я приветствую этот пока небольшой островок, носителей величия душ, мужества, готовности жертвовать собой. Я благодарю вас за вашу молодую, чуткую душу, спаявшую вас в короткое время в сильный боевой организм, сохранив все лучшие достоинства прочной части, среди той атмосферы интриг и недоброжелательства, в которой живем мы. Я преклоняюсь перед вашим мужеством, готов принести себя на служение Родине, не останавливаясь перед неизбежными пока лишениями. Поставим нашим великим идеалом спасение Редины от того глубокого падения, до которого дошла она. В этом стремлении почерпнем мужество, честность и отдалим наши силы и жизнь на достижение цели".

Перед выходом в 1-й поход генерал Алексеев писал своей семье 5-го февраля 1918 года:

"Горсточка наших людей, неподдержанная совершенно казаками, брошенная всеми, лишенная артиллерийских снарядов, истомленная длительными боями, непогодою, морозами, повидимоиу, исчерпала до конца свои силы и возможность борьбы. Если сегодня, завтра не заговорит казачья совесть, если хозяева Дона не станут на защиту своего достояния, то мы будем раздавлены численностью хотя бы и ничтожного нравственно врага. Нам нужно будет уйти из Дона при крайне трудной обстановке. Нам предстоит, по всей вероятности, трудный пеший путь и неведомое впереди, предначертанное Господом Богом".

Аргентина.

М.Борель.

- - оОо - -

"...Генерал Алексеев, говоря свои слова: "Нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы". - не разрабатывал стратегический план кампании, не думал о ведении наилучшим способом гражданской войны, не о монархическом или демократическом строе пекся, но творил святой подвиг духа, выходя на ратный подвиг за ОТЕЧЕСТВО и за весь мир, пототу что с полным основанием он мог бы дополнить свою фразу: "...среди охватившей Россию тьмы, которая надвигается и на весь мир"...