Юноша кадет Орловского Бахтина корпуса Александр Черепов своим военным идеалом выбрал самый скромный, но основной в армии род войск - пехоту - и не изменял ей за всю свою полную боевых подвигов и долгую жизнь.
Поступив, вопреки просьбам матери, желавшей, чтобы сын хозяйничал в родовом имении Курской губернии, в Одесское юнкерское училище, он вышел в 1898 году в 136 Таганрогский пех.полк, стоявший тогда в гор.Елисаветграде, и ревностно нес в его рядах службу младшего офицера, получив несколько наград и ответственное назначение начальника полковой команды. Такие команды были введены тогда на вооружение пулеметов.
Грянула 1-ая мировая война, и во главе 1-й роты своего полка штабс-капитан Черепов вышел на фронт, навстречу боевым подвигам многострадальной русской пехоты. Все боевые ордена, доступные его чинам, вплоть до мечты всякого боевого офицера - ордена св.Георгия и Георгиевского оружия - были им получены за боевые подвиги. Чины подполковника и полковника были им получены за взятие Ужогского перевала и отбитие противника, в превосходящих силах атаковавшего его батальон. Об этом последнем бое было доложено Государю, бывшему в то время в Тарнополе, который выразил полк.Черепову свое благоволение за блестящую защиту позиции. Показывая пример своим младшим офицерам и солдатам, он все переходы совершал пешком, не пользуясь положенным ему по должности лошадьми или полковым экипажем.
Незадолго до революции - 9-го февраля 1917 года - полк.Черепов получил в командование 282 пех.Александрийский полк. Благодаря хорошему знанию солдатской души ему удалось сдерживать от развала свой полк, и за бой 17-го июня 1917 года он был произведен 20-го июня 1917 г. в генерал-майоры, с назначением сначала командиром бригады в 155 дивизии, а затем в 4-ой.
К осени 1917 года война фактически прекратилась, и строевые части перестали быть таковыми, превратившись в большинстве в митингующие банды. С тяжелым сердцем ген.Черепов покинул фронт и строй дорогой его сердцу пехоты, в рядах коей он не только заслужил все боевые награды и чины, но и был тяжело контужен артиллерийским снарядом.
В ноябре 1917 года он приехал в Ростов, где жила его семья. В этом большом торговом городе уже замечалось коммунистическое движение, угрожающее захватом власти и резней офицеров. Заметив эту грозную опасность, ген.Черепов, с разрешения Донского Атамана ген.Каледина и ген.Алексеева, приступил к формированию боевых частей, и вскоре им был сформирован и вооружен отряд пехоты, батарея и эскадрон конницы. Командуя этим отрядом, он охранял гор.Ростов и подступы к нему. По приезде из Быхова ген.Корнилова он передал ему сформированный им отряд.
Зимним студеным вечером ген.Черепов, верный себе, пешком выступил вслед за ген.Корниловым в 1-й Кубанский поход, который и проделал в качестве строевого офицера.
В последующие годы гражданской войны на Юге России он командовал сначала 2-й, а затем 6-й пехотной дивизией, был ранен в правую ногу с раздроблением кости; был военным губернатором Новороссийска, в каковой должности возглавлял десант у Анапы.
В Крыму возглавлял десантную операцию на Кубань.
В рядах остатков Русской армии он покидал Крым и, глядя на удалявшийся берег родной земли, верил, что снова вернется домой с оружием в руках. Не суждено было ему видеть родную землю, но при первой возможности возобновить борьбу с коммунистами он вступает в ряды Русского Kopпyca и - командиром батальона, полка и снова батальона - проделывает в течение трех лет весь тяжкий боевой путь, по своему старому правилу, пешком.
И этот подвиг белых русских воинов не увенчался успехом. После долгих мытарств пришлось уходить еще дальше от Родины, и ген.Черепов вместе со своими боевыми соратниками высадился на берегах Сев.- Америки.
Здесь, возглавляя Союз участников 1-го Кубанского ген.Корнилова Похода и принимая деятельное участие в жизни других воинских организаций, он проявил еще одну черту своего характера старого русского офицера: всегда и везде он стремился к объединению всех белых воинов, и так часто встречающиеся в русской эмиграции споры и раздоры глубоко его огорчали.
Прикованный последние два года тяжким недугом к постели, он мужественно переносил свои порой чрезвычайные страдания. Как верующий христианин, он перед своей кончиной исповедался и причастился.
Общее уважение к нему было особенно проявлено во время его похорон, когда храм был переполнен пришедшими отдать ему свой последний долг. Архиепископ Никон в своем надгробном слове дал его характеристику как христолюбивого воина, а его соратники подчеркнули его неизменную верность России и долгу русского офицера.
Девяти дней не дожил он до 46-й годовщины выхода в Кубанский поход. В благоговейном молчании преклоним наши головы, и да будет ему вечная память и священный покой.
