Сто пятьдесят лет тому назад Император Александр 1-й вошел в Париж во главе союзных войск и освободил Европу от Наполеоновского ига.. Взятие Парижа в 1814 году было мировым событием, которое направило многие народы на путь позабытого мира и покоя. Поэтому императора Александра прославляла не только Россия, но и все благодарные, обязанные ему народы.
Кто, как не русские, понесли более бескорыстных жертв в войну 1813-1814 г.г.? Их, собственно, ничто не призывало на поле сражения: Россия была освобождена, Наполеон прогнан и посрамлен. Но русские, напрягая последние силы, шли за пределы родины на тяжелую борьбу; шли освобождать австрийцев и пруссаков, еще накануне поднимавших оружие против нас... Редкий в истории пример героизма и самоотвержения!
1.
После несчастной битвы при Фер-Шампенуазе Наполеон удалился к Бриенну, а союзная армия пошла к Парижу. Когда главная квартира русского императора находилась в Бонди, оттуда был послан пленный французский офицер с предложением о сдаче города. Хотя император объявлял, что "он воюет не с Францией, а с Наполеоном", попытка эта не удалась. Тогда отдан был приказ о наступлении. Но в первом действии битвы, где ни правое, ни левое крыло союзных армий не принимало участия, дрались одни русские... Весь этот и следующий день шли бои на разных участках парижских укреплений, и гром битвы оглашал окрестности столицы.
Но выгодная позиция и отчаянная защита французов не удержали стремления наступающих союзных армий. Напрасно маршал Мармон и его генералы ободряли полки примером и речами, становились впереди колонн и стрелков. Они истощили все средства мужественной обороны и были побеждены. Русские значена переносились с одной высоты на другую, и после полудня этого дня все препятствия были уничтожены. Государь едва успевал получать донесения об отбитых трофеях.
После покорения высот перед Бельвилем маршал Мармон убедился в невозможности устоять на этой горе. А отступление по крутому спуску к Парижу неминуемо превратилось бы в нестройное бегство, и тогда оба воевавшие войска, смешавшись, вторглись бы вместе в столицу. Куда маршал ни обращал взор, он всюду видел успехи союзников, с разных сторон подступавших к заставам; в Париж начинали падать русские ядра. Желая избавить столицу от гибельных последствий приступа, Мармон видел одно средство спасения: просить пощады и начать переговоры. Поэтому он послал офицера просить русского императора о перемирии. На прекращение военный действий он имел полномочие брата Наполеона, Иосифа:
Государь только что намеревался отдать гвардии повеление идти вперед и довершить победу, когда к нему явился французский офицер и, поклонившись, сказал:
- Маршал Мармон просит прекратить военные действия и условиться о перемирии...
В эту минуту император Александр получил награду за свое постоянство и твердость.
- Соглашаюсь на просьбу вашего маршала, - ответил он неприятельскому офицеру. - Прикажу остановить сражение, но с условием немедленной сдачи Парижа; иначе... к вечеру не узнают места, где была ваша столица.
Государь приказал флигель-адъютанту Орлову ехать к маршалу Мармону, которого тот встретил в передовой неприятельской цепи, ободрявшего войска.
- Я герцог Рагузский... кто вы? - сказал он.
- Полковник Орлов, адъютант российского императора. Его величество хочет спасти Париж.
- В том состоит и мое единственное желание, иначе нам ничего не останется, как здесь умирать. Какие ваши условия?
- Прекратить военные действия; французским войскам войти в заставы и тотчас назначить уполномоченных договариваться о сдаче Парижа.
- Согласен. Герцог Тревизский и я поедем к Пантенской заставе для переговоров.
2.
По возвращении Орлова государь велел гр.Несельроде ехать в неприятельскую армию и заключить перемирие, а войскам - прекратить военные действия, оставаясь там, где их настигнет это повеление. Но нелегко было остановить войска в пылу сражения: ожесточенные солдаты обеих армий неохотно выполняли приказание.
Император поехал на Сен-Шомонскую гору, откуда ясно был виден весь Париж, лежавший у его ног. Союзные армии стояли в полукружии от Марны до Сены; возвышения были унизаны артиллериею. Готовые на приступ густые колонны ожидали приказания наступать или… войти в Париж мирными победителями. Граф Ланжерон поставил караулы у парижских застав; собрал стрелков, рассыпанных у предместий; расположил войска по уступам Монмартра и взвез на него орудия. Затем послал музыкантов на самую высоту стоявшей тут ветряной мельницы. Они заиграли марш; от них приняли другие полки - и Монмартр, за несколько мгновений грозивший смертью, превратился в место радости.
Пока уполномоченные договаривались с французскими маршалами о сдаче Парижа, император объезжал стоявшие вблизи полки, поздравляя их с победою. А доблестные герои Бородина, Кульма, Лейпцига оглашали воздух радостными кликами, приветствуя монарха, армии которого покорили самые крепкие места обороны Парижа и оросили окрестности его своею кровью. В союзных армиях выбыло из строя в парижском сражении 9.093 человека; в том числе 153 вюртембергца, 1840 пруссаков и 7100 русских.
Ранним утром 19-го марта 1814 года, на обширном дворе перед Бондиским замком, начали собираться генералы и офицеры свиты императора Александра. В шестом часу приехали в парадных каретах представители парижского городского правления умолять его о покровительстве. Вслед за ними появился верхом на лошади человек, знакомый в свите всем. То был Коленкур, недавний посол Наполеона в Петербурге, теперь присланный Наполеоном изъявить готовность мириться на предложенных ему ранее условиях.
Преображенский солдат, стоявший на часах, сказал Коленкуру: - "Слезай с лошади!" - и последний беспрекословно повиновался... Увидев собравшихся на дворе офицеров, он снял шляпу и, потупив глаза, просил графа Шувалова доложить о нем государю. Исполняя его желание, граф Шувалов поручил одному из свитских занять прибывшего разговором.
Император Александр провел с Коленкуром в разговоре более часа и отверг привезенные им предложения Наполеона, о чем можно было всем догадаться по смущенному лицу Коленкура при выходе его от императора.
В восемь часов подвели к крыльцу лошадь. Государь сел на нее и поехал в Париж. Верстах в трех от города стали появляться толпы парижан, восторженно встречавших русского императора и его гвардию. А при въезде в самый Париж эти толпы обратились в сплошную массу, которая, убедившись в дружелюбии русских, восторженно приветствовала их царя криками:
- Да здравствует Александр!.. Да здравствуют русские!
