ВЕСТНИК ПЕРВОПОХОДНИКА
История 1-го Кубанского похода и Белых Армий

В номере 61-62 нашего журнала "Вестник Первопоходника", помимо очень интересного содержания, есть и статья "Отрицательный миф" профессора полковника Месснера.

Всегда, где только я ни находил в печати статьи за этой подписью, я их прочитывал с большим вниманием, интересом и с большим уважением к талантливому автору их. Так же прочел и "Отрицательный миф".

Прочел, задумался, прочел более внимательно еще раз и... смутилась душа моя грешная! Да, вскоре исполняется 50-летняя годовщина нашей великой трагедии Российской! Скоро не останется на свете ни одного участника и свидетеля этих жутких событий! И вот, вместо покаяния всех и вместо слезной мольбы у Господа о прощении своих и общих грехов перед нашей Россией, уже не один раз в эмигрантской печати голую и очень горькую правду пытаются "замазать" каким-то оправдательным "сладким сиропцем"!

Даже если перечитать почти все, уже изданные в эмиграции, мемуары и воспоминания наших больших людей, стоявших в те роковые годы у власти, и, в особенности, "героев Февраля", то почти у всех найдете полное оправдание своих роковых ошибок и полное обвинение других.

По-моему, профессор-полковник Месснер подошел к своему "Мифу" только чисто по-профессорски"! Да, не "миф", а очень и очень горькая правда, что Русский офицер, увешанный крестами и медалями за свою доблесть в боях, израненный и больной и за все это оплеванный, смертельно оскорбленный ошалевшей от "великой свободы" солдатней, чернью и... нашей передовой интеллигенцией, расстреливаемый просто на потеху на улицах своей Родины, этот несчастный, преследуемый и гонимый повсюду офицер... не пошел почему-то ни в Поход с нашим Корниловым, ни в Белую Армию добровольно, а по мобилизации в большом количестве "рассыпался" по Деникинским тылам, где так привольно, сытно и весело жилось!

Совершенно верно, что все наше офицерство (профессор Головин, в своих лекциях в Париже, офицерства нашего к 17 году исчисляет куда больше, чем 250.000!) делилось на настоящих офицеров - и "куриц" или "скоро-офицеров". Но и в мирное время тоже были свои деления: гвардия "кичилась" над остальными родами оружия, кавалерия, артиллерия "задавались" над пехотой и т.д., а уж наш генеральный штаб считал себя прямо "сверх-человеками"; на фронте же их называли "моментами". Я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что во всех армиях мира тоже существуют подобные различия; появились они даже и в Красной армии. Это и было, и есть, и будет!

Безусловно, существует большая разница между офицером, прошедшим в мирное время и кадетский корпус, и полный курс Военного Училища, и офицером - "курицей-прапорщиком", прошедшим только очень скорую подготовку в любой Школе Прапорщиков, и, наконец, прапорщиком, которого наши политические проходимцы 17-го года нарочно заслали в Армию для ее развала и революции.

Я лично, по окончании Реального училища, вступил в ряды нашей Армии уже во второй половине 16-го года, был под Ригой и под Двинском вплоть до конца 17-го года, то есть до полного развала Армии. И до некоторой степени имею право говорить о том, что я сам видел, и не в слепую!

В начале войны 14-18 гг. нашу Российскую армию, самую лучшую в мире, самый, что называется, лучший цвет нашей нации, но еще совсем не закончившую мобилизацию и, следовательно, совсем не готовую в нормальному наступлению, волею Верховного Главнокомандующего бросили, как солому в огонь, в большие наступления - лишь только для спасения "нашего Парижа" и наших "милых" союзничков. И не буду повторять тех фактов, которые знает каждый, кто в это время носил погоны!..

Трудно сказать, какой процент этой нашей Армии уцелел от этой бойни, от этого совсем нового, неслыханного до сих пор метода ведения войны противником (газы, пули "дум-дум", штыки-пилы и проч). И наши хронические неудачи, грызня наших высших генералов, беспечность штабов и интендантов и прочие неполадки, что называется, надорвали первые жертвенные порывы нашего офицерства.

Какая-то часть его, имея влиятельных "тетушек" и "дядюшек" уже воевала в "зем-гусарах" или же на очень "теплых" должностях (сколько там было "настоящих" офицеров, а сколько "куриц", я не имею возможности подсчитать!). Остальная же часть, скованная воинской дисциплиной и фронтовым духом, оставалась на местах и, щедро награждаемая нашим Государем орденами, чинами и местами, продолжала делать свое воинское дело. Это те, про кого незабвенной памяти Иван Лукьянович Солоневич сказал: ..."последнее время войны уже вел ее только разнесчастный прапорщик!"... (в эмиграции же И.Л.Солоневич, за выслугой лет, "произвел" их в штабс-капитаны!).

На фронте же, после своей почти ничтожной подготовки, он сразу попадал в бои, и зачастую, после потерь в офицерском составе, ему же давали роту или даже, нередко, батальон и посылали в бой... совсем даже не спрашивая его: настоящий ли он офицер или же только из "куриц"! Я хочу сказать (и не устану это всегда повторять!) что и этот прапорщик погибал и умирал совсем не хуже настоящих господ офицеров!... Примеров этому можно привести немало.

Какую же роль сыграло вообще все наше Российское офицерство в "великой и бескровной", во время подло вынужденного у нашего Государя отречения от Престола, во время "керенщины", во время Корниловского "бунта", Корниловского похода и Белой армии; здесь тоже есть великое множество "мифов" и много совсем голой, но очень и очень горькой правды. Припомним все то, что произошло в момент революции и после нее на самых верхах нашего Генералитета и даже в самой Романовской Фамилии, где этих самых "скорых" и "куриц" уж никак не могло быть! И будем оперировать общеизвестными теперь фактами.

В сугубо трагические для России дни, часы и даже минуты перед революцией наш несчастный Государь так и не нашел исполнения присяги, долга, и своих обязанностей ни в своих близких по крови, ни в своем самом ближайшем помощнике, Начальнике Штаба Ставки, ни в своих помощниках - Главнокомандующих Фронтами (только 2 из них, из 16-ти, прислали Государю подтверждение своей верности Ему и данной присяге!!), ни в своей свите и окружении, кои тотчас после отречения разбежались от Него, как крысы с тонущего корабля! Теперь, на старости лет, после всего этого, нами всеми пройденного, нельзя ли нам с великой горечью сказать: - а что, если бы в эту роковую минуту наш Государь имел поддержку, одобрение и помощь этих, всем ему обязанных, людей и не поставил бы Своей подписи на этом, даже заранее заготовленном кучкой политических негодяев, отречении?!... Тогда... нам всем не пришлось бы "рассыпаться" по всем чужим углам всего мира, и не писали бы мы теперь о всяких "мифах" и о горькой правде!..

Господин профессор дает немало, так сказать, уважительных причин почему наш офицер так и не пошел никуда или не мог пойти. И на некоторых из этих причин обязательно надо остановиться. Безусловно, самой искренне правдивой причиной можно считать заботу о семье или родителях каждого, кто стремился всей душой к Корнилову-Алексееву. Но прямо заверяю господина профессора, что все 3683 человека, ушедшие с Корниловым, совсем не были какими-то "беспризорниками" без роду и без племени!

Верно, что в то время эта самая "ситуация" на необъятных просторах России была жуткая! Осатанелые от полной "свободушки" товарищи-большевики почти поголовно уничтожали офицеров и всех, кто... не имел на руках мозолей ("покажь руки!"), заливая красным кровавым потопом Россию. С образованием почти кругом центральной России разных Армий, отрядов и просто банд, возглавляемых разными людьми, под разными "coyсами", встал и вопрос: куда и к кому лучше идти?!

Неужели такие имена, как ген.Корнилова и ген.Алексеева, а потом и адмирала Колчака, ген.Юденича и ген.Миллера никому и ничего не говорили, чтобы колебаться в своем выборе?! Отсутствие сведений даже о Корниловско-Алексеевском движении?! Я могу говорить, например, о Северном фронте, о нашей 5-й Армии (самой "революционной"!) и о моей 76-й пех.дивизии; этот слух был почти у всех на устах, но... к Корнилову оттуда пробрался только один человек!.. Да, очень, очень многие, кто пошел в поход, чтобы дойти к Корнилову, не дошли, погибли в пути (с великой печалью я сам свидетель таких трех расстрелов).

И я низко, низко склоняю свою голову перед Вами, господин профессор, за Ваши правдивые и ценные слова, сказанные Вами в Буэнос Айресе о тех честных Российских воинах, кто не дошел, но также заслужил нашу обязательную светлую память о них и полное преклонение перед их подвигом. И, говоря совсем правду, нужно поминать, хотя бы в своих молитвах, всех, кто взялся за оружие против большевизма и как-то боролся с ним, даже простого колхозника, доведенного уже до конца и трахнувшего какого-либо "активиста" топором по черепу!

Дальнейшей причиной, по которой, якобы, офицер не мог пойти, можно считать страшную моральную и физическую усталость от долгой и ужасной войны: частые наши неудачи на фронтах, очень большие потери в людях; зачастую блестяще выполненные операции кончались впустую или даже неудачами; наконец, страшная нехватка в снаряжении (особенно в первый период войны, когда Армия была в периоде наступлений) и в боеприпасах (пресловутые Сухомлиновские "пуговицы"!). И дух, и доблесть Армии - надорвались!

Ко всем этим - скажем - очень уважительным причинам можно было бы "подсыпать" и еще немаловажную причину: отречение нашего Государя! Каждый воинский чин (а настоящие офицеры в особенности) произносил присягу: не щадя живота своего и до самой смерти, за Веру, Царя и Отечество! Государь же сам отрекся за Себя и Наследника! И если совсем не рассуждать - почему Он отрекся и при каких обстоятельствах, - то, следовательно, все желающие могут считать себя этакими "вольными птицами": что хочу, то и делаю! Куда хочу, туда и пойду! и пр., и пр.

Но ведь от принятой-то присяги, если Царь и освободил от присяги Себе, осталось еще "за Веру и Отечество", от которых никто и никогда не освобождал. И можно ли, вообще, вообразить себе настоящего офицера, присягнувшего только одному Царю, а на Веру и Отечество смотрящего с "плевательной точки зрения"?!

"Товарищи" подло и зверски прикончили Царя и начали систематически кончать с Верой и Отечеством. Не должны ли были долг и принятая присяга направить каждого офицера туда, где, уже с оружием в руках, была начата борьба - где за Царя, где за Веру и где за Отечество?

В то время нашу Родину, наше Отечество прямо заливал кровавым потопом осатанелый коммунизм, и казалось, что каждый порядочный и честный человек, воочию видя все это "углубление великой и бескровной", когда, как говорят, даже камни вопияли об отмщении, должен был бы взяться за оружие, а тем более офицер, более, чем кто-либо, оскорбленный и пострадавший от этой "свободушки"! И вот - только одна горсточка не могла не пойти, а остальная масса - не пошла!... И пошла эта горсточка - главным образом, безусой молодежи разного звания и положения - совсем не мечтая об орденах, чинах и служебных местах, только с единственным лозунгом (я лично до сих пор в этом убежден!): уж лучше смерть, чем терпеть это! И вот ко всем этим вышеизложенным причинам неявки к своему долгу и присяге невольно напрашивается и еще одна - последняя и правдоподобная причина: в обыкновенную войну, хочешь - не хочешь, а надо идти; за отвагу и храбрость Царь щедро наградит (и... героев было, хоть отбавляй!), а вот в эту, доселе небывалую, гражданскую - никто не тянет, наград, чинов никаких, а ген.Корнилов обещает только... винтовку в руки (и то не всегда!) и смерть в бою!.. И неудивительно, что в то жуткое время в России можно было выбрать - и не идти!

Совершенная правда, что Корниловский Поход, по всем абсолютно соображениям, представлялся тогда каким-то невыполнимым безумием: горсть людей, почти не вооруженная, совсем разнокалиберная по своему составу и только с безграничной верой в своего Вождя Корнилова - против красного потопа! И небывалое чудо совершилось: Поход уцелел, вернулся и породил Белую Армию! Можно это выразить и другими словами: "Лошадь, на которую все испугались сделать свою ставку, - чудом выиграла!"

С ген.Корниловым в Поход ушло из Ростова не 2000 человек, как пишет профессор Месснер, а 3683 человека, причем не безинтересно увидеть и здесь некоторую разницу: генералов от Инф. и Кав. - 3, генерал- лейтенантов - 8, генерал-майоров - 25, полковников - 190, подполковников и войск.старшин - 50, капитанов, ротмистров и подъесаулов - 220; итого, настоящих офицеров - 711 чел. Поручиков и сотников - 409, подпоручиков, корнетов и хорунжих - 535, прапорщиков - 668 чел; итого - 1612 чел. Вольноопределяющихся, юнкеров, кадет и добровольцев - 437. То есть, опять-таки, "не настоящих" и молодежи было больше!

Подводя к концу "и свое маленькое мнение" по затронутой теме, я должен сказать, что я - не судья, я не беру на себя смелости судить ни правых, ни виноватых; этот вопрос, эта страшная рана нашего офицерства далеко еще не изжита всеми нами, участниками и свидетелями того времени; беспристрастными и справедливыми судьями мы не можем быть. Всю ту страшную эпоху и всех нас грешных рассудит когда-нибудь история. А нам, пережившим это страшное лихолетье и стоящим уже у конца наших дней, нам никогда не замолить нашего общего и самого большого греха: на последней странице дневника нашего почти всеми оставленного Государя было написано ...Кругом трусость, предательство и измена!..

В каждой армии всего мира есть и настоящие, хорошие офицеры, есть и плохие. Также и про нашу Российскую Армию следовало бы лучше говорить, как про всю Армию, а не делить ее на "хороших овечек" и на плохих "козлищ"! Мне не надо говорить, что, если заглянуть в историю нашего Государства Российского, в войны и походы нашей лучшей в мире, доблестной и единственно христианской Армии, то можно до самой своей смерти только гордиться своей принадлежностью к ней!

Но и нельзя, по-моему, какими-то "мифами" замазывать ту горькую правду, которая была в ней в то лихолетье.

И до конца моих дней я не перестану гордиться тем, что в конце 1916 года и я получил, на фронте, свою "курицыну звездочку" - чин прапорщика Российской Императорской Армии!

Один из этих "скорых", но первопоходник,