К статье "ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЕ ДЕСАНТЫ".
Согласно просьбе редакции хочу сообщить некоторые данные о десантах.
В десанте ст.лейтенанта Сергея Ивановича Медведева гардемарин Конге /впоследствии мичман/ никакого участия в высадке в Геническе не принимал, так как находился все время у меня. Я же в то время вооружал катера в Туапсе для отправки их в Царицын на Волгу, и Конгэ был со мной. Участником этой высадки был капитан малого плавания Вячеслав Николаевич Адрианов, офицер Марковского полка, поступивший в полк в начале 2-го Кубанского похода, где и был ранен. Я встретился с ним первый раз в клинике Напалкова в Ростове, а потом он был у меня офицером на корабле в Каспийском море.
О Геническе он рассказал следующее: когда "Перикл" вошел в порт Геническ, то сразу сел на мель и подвергся усиленному обстрелу. Ст. лейтенант Медведев был тяжело ранен и, лежа на палубе, просил всех его пристрелить, что в конце концов и было выполнено. Оставшиеся целыми для спасения себя от расстрела попрыгали в воду, благо было мелко, а оттуда были взяты в плен. В голом виде их привезли на берег, и только это "голое обмундирование" спасло Адрианова от смерти, так как всех офицеров тут же рубили шашками. В голом же виде их погрузили в товарные вагоны и под охраной повезли куда-то в тыл. Везли довольно долго, по дороге сердобольные бабы на станциях кое-как приодели их. До конечного пункта охрана вся разбежалась, и они устроились в госпиталь, как потерпевшие красноармейцы. После госпиталя Адрианов поступил горнистом в какой-то красный полк и при встрече с белыми перешел к ним. После этого он был отправлен в Каспийское море, куда приказано было отправлять всех моряков для укомплектования Каспийской флотилии. До конца белой борьбы Адрианов был со мной и потом умер в Сан-Франциско. Другой участник этой высадки, мичман Петр Герасимов, также из плена пробрался в Крым, потом попал в Европу и недавно умер в Греции.
Кроме этой поправки, я хочу рассказать об одной высадке, которой я был участником и которой в списке нет. Правда, она была произведена Донской флотилией Всевеликого Войска Донского, но так как большинство участвовавших в ней офицеров были из Добровольческой армии, то я думаю, что она заслуживает быть также помещенной в этом списке.
Первым на реке Дон в районе Новочеркасска, Аксая и Ростова начал действовать против красных инженер механик, лейтенант Балтийского флота Евгений Николаевич Герасимов, природный донской казак. Про него говорили, что в первые дни революции, когда в Гельсингфорсе матросы убивали офицеров, он, будучи механиком на одном из миноносцев, также был убит, и тело его было брошено на лед. К вечеру все трупы были свезены в городской морг. А наутро, когда морг был открыт, то среди трупов стоял Герасимов. Оказалось, что пуля только скользнула по сердцу. Он сейчас же был отправлен в госпиталь в Петербург, откуда, поправившись, уехал на Дон. Первым его помощником против красных был лейтенант Балтийского флота Феодотьев.
После возвращения Добровольческой Армии из 1-го похода в Ростов ими снова была занята яхта "Колхида", где разместился штаб Донской флотилии, начальником которой был назначен атаманом Красновым инж. мех. Герасимов, начальником штаба лейтенант Балт.флота Борис Ильвов /первопоходник/ и командиром первого корабля, речного парохода "Новочеркасск", лейт.Феодотьев. Не помню точно, но, кажется, в конце июня месяца 1918 года Ильвов пригласил меня командовать вторым кораблем, речным пароходом "Кубанец". Старшим офицером у меня был мичман Михайловский, артиллеристом поручик артиллерии Костецкий и пулеметным офицером сотник Алексеев-Попов. Корабли были вооружены двумя 3-дюймовыми сухопутными пушками на колесах, и рубка была обита железными листами для защиты от пуль.
Приняв корабль, который еще не совсем был готов к действию, я наконец лег в клинику Напалкова для операции моего плеча, где рана, полученная под Батайском, до сих пор, с февраля месяца, не заживала, отчего моя левая рука не действовала. Только меня приготовили для операции, как получено письмо от нач.штаба: "Останови свою операцию и возвращайся на корабль, завтра срочный поход, операцию сделаешь после похода".
Возвращаюсь и узнаю, что, вероятно, благодаря 2-му Кубанскому походу Добр.Армии или наступлению ген.Покровского на Таманский полуостров, красные стали отходить от левого южного берега Дона и Азовского моря, и нам приказано немедленно идти и взять город Азов, для чего дана сотня казаков и назначено еще несколько офицеров - мичманы Киреенко, Герасимов, Эльманович /первопоходник/.
Командующий флотилией лейт.Герасимов располагается у меня на корабле, и мы, два корабля - "Кубанец" и "Новочеркасск" - с 4-мя трехдюймовыми орудиями, пулеметами и сотней казаков /около 80 чел/, отходим от пристани и идем вниз по Дону.
Наконец, как на ладони, открывается гор.Азов, расположенный на левом берегу Дона и спускающийся до самой реки. Приготовились к бою, но видим, что город совершенно мертвый и в нем полная тишина. Подходим прямо к пристани, на которой какие-то два прапорщика нас встречают и докладывают, что красные ушли, что в городе все спокойно и что отцы города приглашают нас на угощение. Командующий решил здесь заночевать и на утро двигаться дальше вниз по Дону. Таким образом все приняли участие в обильном ужине, продолжавшемся до глубокого вечера.
Утром идем дальше вниз и у самого устья Дона, на его левом берегу, подходим к большой станице, названия которой я не помню, где нас встречают очень радушно: красные также покинули это место. Здесь дали нам местного рыбака, который провел нас, благодаря нашей маленькой осадке, через какие-то каменные кряжи и совсем не по Фарватеру в Азовское море. Идем дальше вдоль южного берега моря. Компасов на кораблях нет, и карта Азовского моря очень примитивная. Берег идет по направлению с востока на запад, круто спускается к морю, и нам не видно, что на нем делается.
Впереди видна на берегу большая группа людей: подходим и видим - выстроилось в две шеренги человек 200. Старший из них докладывает, что красные только что ушли, а они просят дать им офицера, чтобы ими командовать и преследовать красных. Сотник Алексеев-Попов был назначен и отправлен на берег. Здесь же у берега был небольшой катер "Ворон", который мы забрали; мичман Эльманович был назначен командиром.
Ввиду такого громадного успеха, командир решил произвести высадку в Ейске, где по сведениям еще были красные войска. Кроме того, в гавани находилась самоходная баржа "болиндер", вооруженная шестидюймовым орудием. Эти "болиндеры" употреблялись Черноморским флотом для высадки войск на Турецком берегу.
Идем на запад вдоль берега, с расчетом около полуночи подойти к Ейску. Я иду головным и на буксире у меня катер "Ворон"; сзади в кильватере идет "Новочеркасск". Наконец, стемнело, берега не видно, но, к счастью, звездное ясное небо, и я иду, руководствуясь полярной звездой. Но скоро берег поворачивает круто, на 90 , на юг и входит в мелководную бухту, употребляемую только рыбаками, на южном берегу которой и расположен Ейск. Необходимо было этот поворот сделать вовремя, потому что иначе вместо бухты мы могли попасть на песчаную косу, выходящую от Ейска далеко в море. Все оказалось правильно, и почти ровно в полночь мы, благодаря нашей речной осадке около 1 фута, подошли к самым рыбачьим судам, стоявшим у города, и начали высаживать нашу сотню, частью воспользовавшись шлюпками рыбаков. Часть погрузилась на катер "Ворон", но он отошел от нас не больше, чем на сажень и сел на мель - осадка этого морского катера была, больше нашей. В общем, высадка была произведена благополучно, катер "Ворон" снялся с мели, и мы отошли от берега на дистанцию, удобную для обстрела из наших пушек. Кроме десанта сотни был отдельно высажен мичман Киреенко с людьми со специальным заданием - через косу пробраться в морскую гавань, ворваться в "болиндер" и снять замок с 6-дюймового орудия, что ими было выполнено вполне удачно, так как все вокруг спали. Они вернулись еще до рассвета и привезли с собой замок орудия.
Высаженная на берег сотня должна была без выстрелов пробраться в центр города, где захватить все центральные учреждения, но вскоре после высадки раздались выстрелы. Наши ли, не распознав в темноте друг друга, начали стрельбу, или была другая причина, но секрет наш был открыт. Стрельба пошла по всему городу. Мы, для поддержки духа нашего десанта, открыли огонь из наших орудий по городу. Так продолжалось до рассвета. С рассветом вижу - десант пытается на шлюпках отойти подальше от берега, но на воде скрыться некуда, и их расстреливают, как куропаток. Говорю командующему: "Высадка наша не удалась,
разрешите идти спасать остатки". - "Да, идите", - отвечает Герасимов, и я иду вглубь, в самую гущу стрельбы. Тут же мичман Киреенко был тяжело ранен в шею, а мичман Герасимов легко. Стрельба была настолько интенсивная, что когда деревянные ручки моего рулевого штурвала при повороте его выходили вне защиты рубки, то все почти сбивались пулями.
Возвращавшиеся с берега были по три раза ранены уже в шлюпках, и чтобы их поднять, надо было своим бортом защищать их от пуль. Боцман был убит, помогая поднять их на палубу, а командующий, лично руководивший поднятием раненых, был так сильно контужен что слег без чувств и пролежал до самого возвращения в Ростов. Подобрали мы человек сорок, остальные все погибли. Подобранные же все были ранены. "Новочеркасск" в это время обстреливал город из орудий.
Так закончилась наша операция, и мы начали уходить из бухты под продолжавшийся усиленный обстрел из пулеметов м ружей, а потом и какая-то пушка долго провожала нас своими снарядами.
Решил идти в Таганрог, занятый тогда немецкими войсками, в надежде сдать там раненых, которых мы не могли обслуживать за неимением медицинских средств и персонала. Пока были видны берега, еще можно было держать направление, но когда берега стали скрываться, то без компасов и без солнца держать направление было почти невозможно. На наше счастье, какой-то маленький пароходик, воспользовавшись стрельбой и суматохой, удрал из морской гавани и присоединился к нам. Имея все необходимое для мореплавания, он и довел нас до Таганрога. В Таганроге немцы сначала арестовали меня и не хотели оказывать никакой помощи, но потом, видимо, получив от кого-то инструкции взяли всех раненых в свой военный госпиталь и даже дали нам уголь, чтобы дойти до Ростова, куда мы и прибыли на следующий день. Командующий лейт.Герасимов продолжал лежать больным, и я был вызван атаманом Красновым в Новочеркасск для личного доклада. Атаман принял меня очень радушно и после доклада благодарил за все наши действия. Через некоторое время после доклада я получил приказ о производстве меня за боевые отличия в старшие лейтенанты, а мичмана Киреенко в лейтенанты.
А.Ваксмут.
