ОТПУСК
Два приятеля из Петрограда - П. и Сергей С. - были оба легко Ранены при атаке на кирпичный завод под Кизитиринкой 26 ноября 1917 г. Полежав а лазарете недели две и имея достаточно времени для размышлений, оии затосковали. Приближалось Рождество, и сегодняшние вояки, вчерашние дети захотели быть к празднику у домашней елки. Правда, до Петрограда было тысяча верст "о гаком", но для молодости это но было неразрешимой проблемой.
Объединились на мысли ехать в отпуск в Петроград и явились о этой идеей к командиру батареи кап. Н.А.Ш.
- Как же вы поедете, когда кругом фронт? Кроме того, и раны у вас не зажили!
- Дайте нам фальшивые отпускные документы 39-й пехотной дивизии. Мы доберемся. А раны по дороге заживут.
Кап. Ш. подумал и оказал:
- Приходите завтра.
На следующий день кап.Ш., повидимому побывавший в штабе, дал им просимые документы, но поставил условие явитьоя в Петрограде по ряду адресов, которые они должны были выучить наизусть, и сделать там определенные устные доклады. Дав еще ряд инструкций, расцеловал и благословил их.
Зная, что в Петрограде был недостаток продуктов питания, они решили привезти. что-нибудь родным, то есть, просто говоря, сделаться "мешечниками" по обычаям семнадцатого года. Купили каждый великолепный копченый окорок и десять фунтов муки.
В Новочеркасске сели в поезд и двинулись в неизвестность. Поезд был невероятно набит. Позже где-то, на какой-то станции были слышны голоса: «Выходи, проверка будет!» - но никто и не двинулся. Постояв несколько часов, поезд пошел дальше. Было ясно - фронт того времени был пройден.
Ехали без особых приключений, но по дороге все больше прибавлялось мешочников. Под Москвой заградительный отряд пытался проникнуть в вагон, но солдаты - все мешечники - подняли такой рев, что заградительный отряд ретировался. В четыре дня доехали до Петрограда. Солдаты говорили, что на вокзале при выходе будет проверка. Наши приятели, зная прекрасно Николаевский вокзал, прямо с путей пошли к боковому выходу на Лиговку, где не было ни души.
Расстались, и каждый поехал к себе домой. Извозчики в то время еще существовали. Был поздний вечер, падал тяжелый, влажный снег. Извозчик остановился у калитки ворот дома. Когда П. подошел и калитке, она внезапно открылась, он вошел, и калитка немедленно таинственно закрылась. Оказалось, что все жихьцы дома должны были по очереди нести дежурство у ворот. Как раз дежурил отец и узнал сына сквозь окошечко.
- Скорей иди домой, - шепнул он, - я приду потом.
Дома быа большая радость, но, к сожалению, матери не было, она уехала в провинцию к родным.
Приятели занялись исполнением задач, возложенных на них капитаном Ш. Пошли по указанным адресам. Успеха никакого, никто не отворял дверей, и в лучшем случае говорили через двери. Попросили пойти сестер, но тоже - никакого результата.
Приятели посещали родных и знакомых, где по молодости лет веселились, танцевали, но жизнь Петрограда в эти месяцы производила странное впечатление. Люди жили, как в подполье.
Подошло Рождество. Собрался в сочельник по обычаю только интимный круг семьи. Была маленькая елочка с несколькими свечками. Стол за исключением привезенного великолепного окорока и печений, сделанных из донской муки, был очень беден: несколько рыб, соленых огурцов и немного неважного хлеба военного времени.
Но незабываемым и неизгладимым было общее настроение. Как всегда в рождественскую ночь, опушенные шторы, потушенный свет и только мерцание овечек придавало торжественность празднику Рождества Христова. На этот раз не было ни веселья, ни радостей, а была тихая, спокойная сосредоточенность. Говорилось вполголоса, как бы боясь потревожить, вспугнуть то, что каждый переживал в этот день.
Вероятно, то же самое переживали в катакомбах первые христиане, уверовавшие в вечную, незыблемую правду идей Христа Спасителя.
Приятели иногда посещали большую семы капитана 2-го ранга М. Приходили какие-то странно одетые личности. В передней все преображалось и в гостиную входили юнкера, гвардейцы, лицеисты. Хотя интерес к событиям на Юге и был велик, но когда П. и Сергей пытались доказать военной молодежи необходимость ехать туда, то они часто встречала ироническое отношение.
"Довольно с нас Петрограда", - решили приятели, "В Русской Белой Армии воздух чище и дышится свободнее". Кроме того, и отпуск кончался.
Горячо распрощались с родными, и на этот раз - навсегда.
Довольно благополучно доехали до Воронежа, но дальше поезда не шли. Узнали, что на Царицын идет полупустой товарный поезд, и влезли в один, замызганный до невероятности, вагон. Печки не было, но они были рады, когда поезд тронулся, ибо у них не было никаких документов, а на вокзале шла проверка.
Наконец, доехали до Царицына, и полузамерзшие П. и Сергей С. с трудом вылезли из вагона и заковыляли к вокзалу. На полу вокзала лежали сплошь тела солдат. Храп, шум, ругань, возгласы наполняли воздух; сильный, тепловатый запах испарений давно немытых тел ударил им в нос, но они образовались теплу, где-то примостились и немедленно сами захрапела.
П. проснулся от толчка.
- Колюха, я умираю, - простонал Сергей С., - все болит, не могу двигаться.
Достал немного теплой водички и дал напиться заболевшему. Опять предстала дилемма: "что делать?"
П. вспомнил, что, когда он уезжал на фронт, мать дала ему маленькую книжечку и обязала не потерять ее. Мать была о юга, из большой семьи, и написала в книжечке адреса своих родных. "На всякий случай!"
Он порылся в карманах и книжечку нашел. "Но есть ли там Царицын?" Лихорадочно перелистывал страницы и нашел: Царицын, старший врач городской больницы доктор К.
Утром, приказав Сергею С. не двигаться, он собрался идти в город.
- Колюха, не бросай меня!
- Молчи, дурак, - был ответ.
П. нашел городскую больницу, нашел доктора К. и объяснил ему положение.
Доктор К. сразу же дал свой домашний адрес с тем, чтобы они немедленно пришли к нему на квартиру. Семья доктора приняла их очень тепло, сердечно заботилась о них, а доктор в несколько дней поднял Сергея С. на ноги. У того оказалась легкая простуда и желудочноо заболевание.
Только при прощании приятели узнали, что доктор, помогая им, рисковал своей судьбой и судьбой своей семьи. Квартира доктора была казенной, и над ней помещалась Чрезвычайка.
В дальнейшей, уже без особых неприятностей, через Торговую, Тихорецкую, Кущевку - где поездом, где пешком - приятели добрались до Ростова и явились в свою славную 1-ую батарею.
Николай ПРЮЦ.
