Во второй половине января 1918 года положение в Новочеркасске и Ростове, куда перешел штаб Добровольческой армии, с каждым днем становилось все более и более тревожным и напряженным.
Давление большевиков становилось все более ощутительным, а меры, предпринимаемые генералами Алексеевым, Корниловым и атаманом Калединым по формированию новых частей, не приносили должных результатов.
Присоединение к большевикам в Каменском районе части казаков с Подтелковым и Голубовым во главе и убийство ими полковника Чернецова, партизанский отряд которого был в то время единственной боевой силой атамана, окончательно поколебали положение.
Насколько создавшееся положение было критическим, показывает эпизод, который я приведу вкратце.
Около 11 часов вечера 25-го января ко мне прибыл дежурный офицер походного штаба с приказанием немедленно явиться к атаману.
Через 20 минут вхожу в кабинет атамана. В предшествовавшие мимолетные встречи я как-то не замечал особенных перемен в лице моего старого командира бригады ген.Каледина, но теперь, когда я увидел его с глазу на глаз, я был поражен его видом, ясно свидетельствовавшим о той страшной трагедии, которую он переживает.
Слабым голосом бесконечно уставшего и морально угнетенного человека атаман Каледин стал излагать мне причину столь внезапного моего вызова.
Погиб Чернецов; его отряд, кажется, перестал существовать, как боевая сила, и, во всяком случае, атаману совершенно неизвестно, где он находится и каково вообще теперь положение на этом направлении (Каменский район). По слухам, Чернецовские партизаны после гибели своего командира рассеялись и по одиночке и небольшими группами отходят к Новочеркасску. Таким образом, северное направление совершенно открыто, и не исключена возможность внезапного появления какой-либо банды большевиков и в самом Новочеркасске.
Необходимо спешно прикрыть чем-нибудь это направление.
В ближайшее время атаман надеется направить туда заканчивающий свое формирование в Новочеркасске партизанский отряд войск.старшины Семилетова, а также дружины казаков старшего возраста, которые формируются якобы в ближайших к городу станицах. В настоящее же время в его распоряжении имеется лишь небольшой партизанский отряд войск.старшины Карпова, который уже грузится на станции в вагоны.
Общее командование всеми указанными частями возложено на ген. лейтенанта А., который может прибыть туда только завтра или послезавтра, а потому мне, назначенному начальником штаба в этот район, надлежит немедленно отправиться на вокзал и с указанным отрядом войскового старшины Карпова выдвинуться возможно дальше в северном направлении с задачей прикрыть его, присоединив к себе отходящих Чернецовцев.
Получив в штабе дополнительные данные об общей обстановке, отправляюсь на вокзал. Встретивший меня начальник отряда войск.старш. Карпов ведет меня к вагонам и из его доклада узнаю, что его отряд состоит из 42 человек в возрасте от 9 до 17 лет: все - ученики средних школ Новочеркасска.
Но вот и самый отряд, выстроенный перед вагонами. Передо мной дети в форменных ученических шинельках и легких ботинках. Несмотря на 10-градусный мороз, стараются не показать вида, что им холодно; глазенки задорно блестят неподдельным энтузиазмом, и в них светился такой порыв, такая готовность на подвиг и самопожертвование, что невольно становилось легче на душе.
И вот с указанным отрядом я двинулся в направлении ст.Зверево Ю.-В. жел.дороги для выполнения полученной задачи.
На следующий день, благодаря прибывшему из Добровольческой армии 2-му офицерскому батальону, удалось восстановить на подступах к гор. Александровску-Грушевскому некое подобие фронта и таким образом прикрыть Новочеркасск с севера.
Через три дня части Добровольческой армии были оттянуты обратно на Ростовский фронт, а на смену им в район ст.Каменоломня были выдвинуты партизанский отряд войск.старшины Семилетова, конный отряд юнкеров Атаманского военного училища и конный отряд офицеров Л.-Гв. Атаманского полка, а при штабе, кроме того, усилиями офицеров Л.Гв. 6-й Донской батареи был оборудован примитивный "бронепоезд, что в конечном итоге давало 250-300 бойцов, из которых не менее 75 процентов были в возрасте не свыше 17 лет.
Что могли сделать эти, по существу, детские отряды? Было ясно, что рано или поздно грубая сила, состоящая из здоровых и опытных в военном деле казаков и крепких физически и фанатически настроенных демагогической пропагандой большевиков шахтеров сломит сопротивление этой слабой завесы.
И это, конечно, отлично сознавал атаман Каледин, а когда он окончательно убедился в том, что и последний призыв его, обращенный к старшим казакам, не услышан ими, то и пришел к решению уйти из жизни.
Атаман A.M.Каледин - герой мировой войны, один из выдающихся военачальников российской императорской армии, кристально честный и верующий человек, бесконечно любивший свою родину-Россию и свой родной край - Дон, с которым был связан и по крови и по службе - ушел из жизни, сделав это так же спокойно и сознательно, как делал все и всегда в своей жизни.
Что побудило атамана принять подобное решение? Все, знавшие покойного, как начальника и просто как Алексея Максимовича, отнюдь не могут признать это за акт отчаяния. Правда, положение было крайне тяжелое. Душевная трагедия, переживаемая атаманом, была ясна - он считал себя ответственным за гибель юных героев, отозвавшихся на его призыв. И все же я не ошибусь, если скажу, что и в этом последнем своем решении покойный атаман Каледин преследовал вполне ясную и строго обдуманную цель - выстрелом, наплавленным в самого себя, разбудить сознание колеблющегося казачества и поднять его на защиту Родины и своего края.
Но надежды атамана и на этот раз не оправдались. Эхо раздавшегося в атаманском дворце выстрела, гулко плонесшееся по Дону, затерялось в его широких просторах и замерло, не найдя нужного отклика в казачьих сердцах; и принесенная атаманом-героем жертва не только не принесла пользы делу начавшейся борьбы, но даже, наоборот, ухудшила общее положение, так как, во-первых, лишила белый лагерь одного из главных его руководителей, а во-вторых - возбудила среди его участников чувство подавленности, а в красном лагере - подъем и торжество.
Вновь избранный донским атаманом генерал Назаров, естественно, не мог ничего изменить. Неудача объявленной еще покойным атаманом мобилизации ставших возрастов стала очевидной. Небольшие отряды, явившиеся из ближайших станиц, таяли от самовольного ухода казаков по домам.
И, наконец, самовольный уход возвратившегося с немецкого фронта в полном составе 5-го Донского полка, так торжественно встреченного в Новочеркасске, воочию убедил руководителей борьбы, что надеяться на какую-либо помощь казаков-фронтовиков совершенно не приходится.
На фронте же по прежнему изнемогали в неравной борьбе отряды молодых партизан и добровольцев - кадеты, как их называли в простонародье.
И только когда руководителям движения стала ясна полная невозможность и бесцельность защиты занимаемых районов Новочеркасска и Ростова, они ушли в 1-й Кубанский и Степной походы, унося с собой в неизвестность светильник любви к Родине, зажженный в их сердцах их первыми вождями.
