КОЕ-ЧТО О СТАТЬЕ, ПОСВЯЩЕННОЙ ВАРЕ САЛТЫКОВОЙ

Среди других статей, помещенных в юбилейном номере журнала "Вестник Первопоходника" №№ 76, 77, 78), помещена на страницах 88,89 и 100 статья, подписанная А.Трембовельским и посвященная памяти Вари Салтыковой, сестре милосердия Корниловского Ударного полка.

В конце этой статьи, очевидно постскриптум, помещена приписка, за подписью А.Т., которую я, во избежание нарекания на мою нескромность, а, может быть, и предвзятость к автору, привожу полностью.

"Просьба ко всем Первопоходникам не судить меня, если есть какие либо неточности, а в своем дружеском письме в редакцию нашего журнала указать эти неточности и по возможности дополнить мою статью пропущенными страницами из жизни Вари Салтыковой."

К сожалению, я никогда не встречался с этой милой и доблестной в своей жертвенности, скромной и трогательной сестричкой Варей и потому ничего лично о ней добавить не могу, но в отношении кое-каких исторических неточностей, как непосредственный участник боев под Таганрогом, в самом Таганроге и с отрядом полк. Кутепова, на ст. Ряженное-Матвеев Курган, - идя навстречу пожеланию автора, с удовольствием отвечаю.

Я, как житель города Таганрога и, как выше сказал, участник событий того времени, категорически утверждаю, что в городе Таганроге никогда бунта одного из распропагандированных запасных полков - как повествует автор - не было и посему подавлять такой бунт, со своим броневиком и, к тому же, успешно (судя по выражениям автора - стр.98,строка 11) никто не мог.

Стоящие гарнизоном, во время Первой мировой войны, в городе запасные полки 274 и 275, а также учебный эскадрон Заамурского конного полка (полк стоял в селе Покровском) распылились самотечным порядком по домам еще до декабря 1917 года, так как комплектовались они, главным образом, жителями Донской и Кубанской областей, а также Ставропольской, Екатеринославской и, отчасти, Харьковской губерний.

Оставшиеся же к декабрю 1917 года отдельные чины полков, в количестве не больше нескольких десятков человек, если и принимали какое-то участие в восстании рабочих, вспыхнувшем не в декабре 1917 года, а в январе 1918 года, подавлены не были и поэтому г-ну Трембовельскому возвращаться после подавления бунта на станцию Бесергеновку тоже не было надобности.

Впоследствии из этих восставших рабочих и, возможно, кое-каких чинов запасных полков, после отхода отряда полковника Кутепова от Таганрога на Ростов, был сформирован Таганрогский полк Красной армии, влитый затем в армию Сорокина и принимавший участие в боях с Добровольческой армией у ст. Торговая-Тихорецкая. К восставшим рабочим присоединились военнопленные, работавшие на Русско-Балтийском заводе.

Общее руководство восстанием имел австрийский капитан из военнопленных (фамилии сейчас уже не помню) и с ним прапорщик запаса К.Никифоров, при благосклонном участии командира 274-го запасного полка, князя Микеладзе.

В отряде полковника Кутепова бронеавтомобиля не было. Оставшийся, после распыления Донской армии, на ст.Ряженное броневик, вследствие отсутствия горючего, был отправлен в г. Таганрог и поступил в распоряжение Третьей Киевской школы прапорщиков, с которой в первые два дня восстания и принимал участие в рассеянии восставших.

К вечеру второго дня шофер автомобиля исчез (!??), и он остался стоять у ворот Европейской гостиницы, где была размещена школа. Ночью среди юнкеров нашелся знающий автомобильное дело человек, который пытался завести мотор, что, однако, не удалось сделать, так как бежавший шофер снял и унес с собой распределитель. После этого, машина с помощью каната была втянута во двор гостиницы, разоружена, а впоследствии, при попытке юнкеров пробиться из города (что не удалось: пробилось и вышло из города всего одиннадцать юнкеров при одном офицере, остальные погибли), там и оставлена.

При занятии города немцами найдено было около двухсот трупов, которые и были с воинскими почестями погребены на местном кладбище.

Станция Бесергеновка, которую упоминает г.Трембовельский, находится от г.Таганрога в направлении на г.Ростов. В направлении на Матвеев Курган, где оперировал в то время отряд полковника Кутепова, находится ст.Марцево.

Отряд же полковника Кутепова в то время состоял из Первой Офицерской роты (40 штыков), Второй Офицерской роты (количество штыков мне не известно), партизанского отряда полков. Семилетова, роты Корниловского ударного полка и роты Георгиевского полка.

Магистраль Екатерининской железной дороги заходит в Таганрог, а не находится, как утверждает г-н Трембовельский, в стороне от города. Правда, ст.Марцево соединена была в то время одноколейной веткой со станцией Бесергеновка, но эта ветка служила только для товарных составов, не имеющих вагонов, предназначенных для разгрузки в Таганроге. Построена она была для облегчения ст. Тагонрог-товарная от лишних составов.

Вот, пожалуй, и все добавления и поправки к первой части повествования.

На стр. 100, начиная со строки первой г-н Трембовельский впадает в сон наяву, утверждая, что "привязав чемодан к мотоциклу", он помчался на ст.Тихорецкая и что чемодан был набит одеждой сестры милосердия, а значит был тяжеловат.

С 1916 года я езжу на мотоциклах.

Армия наша к 1917 году была снабжена ютоциклами, главным образом, "Харлей Дэвидсон" и "Индиана", которые, при большой мощности моторов, страдали одной общей слабостью: неприспособленностью к нашим дорогам. Постоянные аварии случались от поломок передних вилок и надвилочной рулевой части.

Это случалось и на шоссейных дорогах, при попадании в ухабы. А вот, г-н Трембовельский не только рискнул, несмотря на поздний вечер, - ибо в полном мраке он доехал до станции Тихорецкая, - тронуться в путь с привязанным грузом, но, больше того, он пишет, что "помчался в Тихорецкую"! И это - при тех рытвинах, выбоинах и всем прочем, чем отличаются кубанские степные дороги...

Бедный мотоцикл, бедный чемодан, но зато какая богатая, полная взлетов фантазия!

На этом я кончаю, выполняя просьбу автора дополнить его статью.