М.Борель.
К ЧЕРНОМУ МОРЮ.
Глава 1-я.
7-го марта 1920 г.полк в составе дивизии выступил из станицы Крымской в Тунельную. Идти пришлось ВДОЛЬ линии железной дороги, по обочинам, так как дорога от дождей и подвижения обозов размякла и была приведена в негодность.
По пути к нашей дивизии присоединились Мариупольские и Клястицкие гусары с Чугуевскими, составлявшие бригаду из трех полков под командой ген.-май.Чеснакова. Удивительно красивое зрелище представляли длинные цепи всадников различных полков со своими пестрыми флюгерами на пиках, тянувшихся вдоль полотна желез.дороги. Развертывалась лента самых разнообразных цветов. В одном кулаке было собрано до 3000 всадников, представлявших серьезную силу. И так больно сжималось сердце при мысли, что мы отходим и все приближаемся к морю. Лошадей имуществ о- все это придется бросить на берегу, если не будет принято решение двигаться на Тамань и даже в Грузию или обратно через казачьи области в Крым.
В станицу Тунельную мы прибыли под вечер. Расположились тесно, так как станица была небольшой, а людей - много. Но мы рады были укрыться под крышей, ибо почти целый день накрапывал дождь. Воздух был мозглый, дул холодный пронизывающий насквозь ветер.
Несмотря на то, что отход совершался в полном порядке, чувствовался упадок сил. Надежды постепенно угасали, а впереди оставалось все тоже неизвестное, но уже близкое и страшное будущее, на которое мы шли безропотно и о котором мало упоминалось в разговорах. И на вопрос: "что будет с нами?" - многие отвечали: "что Бог даст.Его Святая Воля." Грустью повеяло от рассказа, как расстался взвод Изюмских гусар со своими офицерами. Когда вахмистр вошел в квартиру, где был размещен этот взвод, то она оказалась пустой. На столе была оставлена записка командиру эскадрона в которой было написано:
-"Господин ротмистр! Зная ту тяжелую обстановку, в кот. находится наша армия и зная ту ответственность, которую вы несете за участь ваших подчиненых,... мы решили уйти в горы. Но верте, что при первой возможности мы снова будем стремиться присоединиться, к эскадрону. Мы уходим, что-бы облегчить вашу ответственность об оставшихся. Благодарим вас и всех г.г.офицеров за все то хорошее, которое мы видели от вас. Будем с нетерпением ждать момента, когда снова возродится Великая Россия"...
ГЛАВА 2-я.
В станице Тунельной к нашей дивизии были приданы, кроме бригады ген.Чеснокова, еще четыре полка 1-й Донской казачей дивизии, под командованием ген.Дьякова. Таким образом, несколько частей кавалерии были сведены в один кулак под названием "Отдельной конной группы", командование над которой принял генерал Барбович.
16-го марта утром дивизии было приказано построиться на церковной площади. Дул сильный норд-ост, моросил мелкий дождь, было холодно и неприветливо. Часам к 8-ми собрались все полки и построились в резервную колонну. Выступление не предполагалось, все утро дивизия простояла без дела. Для развлечения и подбодрения играли изредка трубачи Украинских гусар, но нам было не до музыки.
Часам около 12-ти пришло распоряжение двигаться Гвардейскому кавалерийскому полку в станицу Натухаевскую. С радостью взгромоздились мы снова на своих ксней и в колонне по три начали вытягиваться вдоль по улице, по дороге в Натухаевскую. Пройдя станицу Туннельную, мы начали спускаться по живописному шоссе, выглянуло солнышко, ветер стих, стало теплее и повеяло весенним благоуханием. Там на горе, еще бушевала стихия, а здесь какая резкая перемена климата, какая чудная панорама открылась перед нашими глазами. Вспаханные поля, вьющаяся торопливая реченка, пропадающая где-то вдали, на самом горизонте. Хутора, мирно пасущееся стадо- все это так радостно воспринималось душой, жаждавшей покоя после всего пережитого.
Мерно ступали кони, осторожно спускаясь по крутому склону.Красивой волной двигались всадники, вытянувшись на несколько верст. Доносилась звонкая песнь впереди идущих эскадронов. О завтрашнем дне не думали сегодня: так было привольно и хорошо.
Часа в 4 вечера мы вошли в станицу Натухаевскую, где квартирьеры нас разместили по хатам. Еще утром были посланы от нашего полка на крайний левый фланг, в Анапу, конно гренадеры для связи с казачьей Гвардейской бпигадой, вышедшей из Новорсссийска для охраны побережья и занятия переправы около колонии Джигинской.
Из ст. Натухаевской была послана в направлении на станицу Варен- ковскую бригада ген. Чеснокова, также для занятия переправы, чтобы задержать, в случае напора, противника. Но обе эти операции оказались мало успешными. Бригада ген. Чеснакова наткнулась на большевицкие заставы еще далеко до мостов, которые, как потом выяснилось, были заняты противником еще рано утром и через которые уже проследовали несколько эскадронов красной конницы с артиллерии на Анапу. Ген. Чеснаков спешил полки после того, как раздались первые выстрелы и решил атаковать красных в пешем строю, предполагая, что противник еще не успел подтянуть все свои силы. Но тут ему было оказано упорное сопротивление, после чего генералу Чеснакову пришлось отойти, так как атака была бы все равно безуспешной, да и не отвечала бы первоначальной цели.
16-го вечером, в день нашего прихода в ст. Натухаевскую, нам еще ничего пе было известно о неудавшейся попытки бригады ген. Чеснакова занять переправу у ст. Варенковской. Стало лишь известно, что положение наше сильно изменилось к худшему и что завтра предстоят тяжелые передряги.
С грустными думами легли мы спать, сотни раз перебирая у себя в голове "что день грядущий нам готовит ?". Часов около 6-ти вечера пришло приказание от полк. Ковалинского, в котором официально сообщалось, что обстановка становится с часу на час серьезнее и поэтому необходимо усилить на ночь охранение, чтобы оградить себя от внезапных нападений. Далее сообщалось, что начальник дивизии приказал собраться полкам и построиться завтра к 5-ти часам утра на церковной площади.
ГЛАВА З-ИЯ.
17-го марта, к назначенному сроку эскадроны начали стягиваться к сборному месту. Молча выравнивались драгуны, уланы и гусары. Зловещая тишина веяла в воздухе, и только фырканье коней и голоса командиров, изредка передававших приказания своим людям, нарушали ее. Утро выдалось сырое и веяло прохладой.
Вскоре под'ехал ген. Барбович, задумчивое лицо которого как бы подтверждало, что наше положение серьезное. Поздоровавшись с полками, генерал Барбович вызвал к себе командиров полков и начал им что-то оживленно об'яснять. Вернувшись потом к полкам, командиры собрали всех своих офицеров.
- Господа. - сказал нам Ковалинский - обстановка за сегодняшнюю ночь сильно изменилась. Переправа у ст. Варениковской, которую вчера еще предполагала занять бригада ген. Чеснакова, оказалась уже в руках большевиков. Ген. Чеснакову пришлось под сильным огнем отойти и отказаться от первоначального намерения. Эа ночь стало известно, что большевики успели вчера утром переправиться на наш берег в составе нескольких эскадронов и с конной артиллерией. Таким образом противник появился в тылу и угрожает Новороссийску, куда должны идти и мы для погрузки на суда. Переправившиеся у ст. Варениковской красные обнаружены быпи вчера вечером уже у Анапы, куда вчера зашлк конно-гренадеры из Туннельной и где они должны были бы связаться с Гвардейской казачьей бригадой, выступившей из Новороссийска.
Анапа тоже вчера вечером была занята большевиками, после боя с казаками и конно-гренадерами. От казаков уже получены сведения, что они двигаются на Натухайскую. Судьба же конно-гренадеров до сих пор неизвестна, так как они оторвались от казаков и донесений от них не поступало. Боюсь предположить, что они попали в плен, но я рассчитываю на доблесть командира эскадрона полк. Тарасова и думаю, что он выведет эскадрон с честью.
Сегодня, господа офицеры, нам предстоит тяжелый день: сейчас мы двинемся в ст. Раевскую, через которую проходит дорога из Анапы В Новорое- сийск. Так как не исключена возможность стремления противника еще сегодня занять эту станицу, то от вас, господа, требуется особенное внимание. Нам нужно во что бы то ни стало удержать станицу, иначе мы можем потерять Новороссиск раньше, чем сами успеем дойти до него.
Что касается нашей дальнейшей судьбы, то решено грузиться на пароходы для переброски в Крым. Повторяю, господа, сегодня от вас требуется особеннее мужество, хотя бы до вечера удержать станицу, так как суда заказаны к определенному сроку, сократить который невозможно. Пехота наша отступает к Туннельной и там еще находятся 4 полка Донской дивизии, входящей в состав нашей конной группы. Поэтому с этой стороны нам опасаться нечего. Вот и все, господа. Прошу вас на места".
Тоже самое, но в более коротких словах, сказал и полк. Ковалинский солдатам. Его слушали с напряженным вниманием.
Когда мы еще стояли в ст.Крымской, до нас доходили сведения, что конницу предполагают направить на Таманский полуостров для преброски на баржах через Керченский пролив в Крым. Казалось бы, что было бы более правильно такое решение, что давало возможность перебросить и лошадей и орудия, чем погрузить только одних всадников, оставив лошадей и орудия большевикам. Но главное командование иначе решило этот вопрос. Каковы были причины принятия, по нашим понятиям, ошибочного решения - грузиться в Новороссийске,
нам осталось неизвестным. Невольно напрашивался вопрос: в чем дело, почему? И если действительно такое предположение существовало и обстановка позволяла выполнить эту задачу, то почему не позаботились о занятии переправы раньше частями конницы для более верного укрепления их за нами? А теперь, при решении идти на Новороссийск, эти переправы тем более должны бы были быть охраняемы нами. Крайне удивляло и то обстоятельство, что 6 дней мы спокойно простояли в ст.Крымской, и в смысле подготовки к выполнению нашей теперешней задачи ничего не было сделано.
Вскоре мы выступили в станицу Раевскую и как только миновали последние натухайские хаты, увидели двигавшихся нам навстречу Лейб-казаков и Атаманцев, которые сообщили радостную весть, что конно гренадеры благополучно выпуталпеь из окружения и скоро должны будут прибыть сюда. И действительно, не прошло и пяти минут, как из-за бугра показался эскадрон конно-гренадеров. Поровпявшись с нами, мы засыпали их вопросами.
- Все благополучно - радостно отвечали они, - все живы и здоровы.
-Раненые есть?
- Всего лишь одна лошадь, которую мы там же бросили.
- Ну, слава Богу. Мы пережили страшные минуты за время вашего отсутствия.
- Да и у нас было не весело - шутили конно-гренадеры и тут же рассказали все, что с ними приключилось.
ГЛАВА 4-ая
Выступив из ст. Туннельной, конно-гренадеры направились в Анапу, где встретились с Лейб-казаками и Атаманцами, не предполагая, что красные могли переправиться у колонии Джигинсксй. Примерно через час неожиданно грянуло несколько орудийных выстрелов. Удивленные казаки и конно-тренадеры не могли понять, откуда могли появиться красные и как они переправились, когда переправы должны были находиться в наших руках. Срочно были высланы дозорные, которые и сообщили, что к Анапе подошли красные кавалерийские части, что их много и что они очевидно, собираются окружить час.
Артиллерия красных все усиливала огонь и уже стала слышна ружейная перестрелка, завязавшаяся с передовыми постами казаков. Через несколько минут донесли, что красные уже ворвались в город с восточной стороны. Вступать в бой было уже поздно. Оставалась одна возможность спастись - пробиваться. Казаки ринулись в направлении на север, а полк. Тарасов повернул СБОЙ эскадрон на запад, решив пробиваться в тыл большевиков. Но и с запада уже надвигались густые лавы красных. Положение становилось очень серьезным, а связь с казаками была прервана и возвращаться было невозможно. Кругом были красные только море было еще свободно от противника. Недолго думая, полк.Тарасов решил, что единственный путь спасения для них - это двигаться к берегу и дальше в воду. Красные не замедлили открыть огонь из винтовок, а потом и из орудий, когда эскадрон уже успел отойти на значительное расстояние от берега. Это место было мелкое и можно было далеко уйти от берега. Лошади, по брюхо в воде, еле передвигались, спотыкаясь о подводные рытвины. Снаряды разрывались то справа, то слева, поднимая столпы воды.
Этот удачный и смелый маневр спас эскадрон. Красные, не ожидая такой находчивости со стороны командира эскадрона, растерялись и не преследовали конно-гренадгер, очевидно предполагая, что гибель их неминуема. Но Господь был милостив и помог. Благодаря мелководью, Тарасову удалось пройти далеко от берега и таким образом оторваться от противника. Он вывел эскадрон на берег значительно западнее гор.Анапы, и повел его в направлении ст.Зарениковской, которая по его расчетам, должна быть занятой бригадой ген. Чеснакова .
В ст. Варениковскую эскадрон прибыл к 2-м часам ночи. Кругом стояла тишина, слышен был только лай собак. Выслав вперед дозорных, эскадрон спокойно вошел в станицу и остановился.
- Эй, люди, кто здесь стоит? - крикнул полк. Тарасов. В ответ молчание. Кто-то из конно-гренадер зашел в первый попавшийся двор и разбудил спавшего около хаты человека.
- Ты какой части? - спросил он.
- Двести такого то пехотного полка - ответил проснувшийся.
Услышав такой неожиданный ответ, солдат помчался к полк.Тарасову и шепотом доложил:
- Господин полковник, здесь красные,.
- Как красные?- испуганно спросил Тарасов.
- Я только что разбудил какого-то красноармейца и он мне сказал, что он такого-то пехотного советского полка.
- По коням, садись. - скомандовал Тарасов и эскадрон широким шагом стал выходить из станицы.
От'ехав от станицы примерно, с полуверсты, Тарасов приказал нескольким конно-гренадерам вернуться в станицу поймать языка, что и было исполнено без всякие затруднений, так как часовые в станице спали мертвым сном. Захваченный конно-гренадерами красноармеец сообщил, что в ст. Варениковской размещены части № -ой дивизии, переправившиеся еще рано утром и что днем был у них бой с наступавшими белыми, которые к вечеру отошли назад. Переправлялись красные без боя, ибо станица никем не была занята.
Получив такие сведения, Тарасов повел эскадрон дальше, при чем ему пришлось проходить через деревни, занятые красными, но так как их караулы спали мертвым сном, Тарасов без задержек к утру 17-го марта прибыл в станицу Натухайскую и как раз в то время, когда наши части выступали. Кокно-гренадеры эа одни сутки совершили переход более, чем в 90 верст.
ГЛАВА 5-ая.
Медленным шагом двигались полки в станицу Раевскую, куда и вошли около 10 часов утра. Там построилились на церковной площади в резервную колонну и спешились. О противнике ничего не было слышно. Все было тихо и спокойно и только издалека доносился далекий гул орудийной стрельбы. Это, по-видимому, разыгрывался бой у станицы Крымской, где была сосредоточена вся наша пехота.
Часам к 2-м дня стало известно, что на отдаленных буграх замечено передвижение красной конницы.
- Я их только что сам рассматривал в бинокль - сообщил нам подошедший полковник Кавалинский, - идут себе, как ни в чем не бывало и по местности, где, судя по карте нет никаких дорог. Впереди каждого полка красное знамя. Одним словом, все честь честью. Если они продвигаются на Новороссийск, то это для нас не особенно приятно.
Замеченное продвижение красных не нарушило нашего внешнего покоя: все оставалась по старому. Часов около трех дня, Ковалинский, по возвращении из штаба ДИВИЗИИ, приказал выслать ит эскадрона улан раз'езд в 15 сабель для направления на Абрау-Дюрсо под командой штабс-ротмистра Надольского, которому дал такое указание:
- Штабс-ротмистр Надольский! Цель вашей разведки - выяснить о существовании каких-либо дорог на Новороссийск, кроме той, которая показана на карте и которая идет через Абрау-Дюрсо. По ней, по всей вероятности, сейчас двигаются большевики, Геройства от вас мне не нужно. Продвигайтесь осторожно и будьте внимательны. Если позволит обстановка, попробуйте пройти и до Абрау-Дюрсо и в крайнем случае переночуйте там. Имейте в виду, что в лесах много зеленых. Все понятно?
- Так точно - ответил Надольский, скомандовал своим уланам и раз'езд отправился.
Мы же продолжали стоять все в том же положении: никаких перемен не предвиделось. Чтобы утолить голод, мы заказали обед у одной казачки и когда уже собирались приступить к еде, на площади показался наш раз'езд, возвращавшийся из разведки.
- Ну как? - с удивлением набросились мы на Надольскго.
- Очень нехорошо все закончилось - мрачно ответил тот.
- В чем же дело? - спросил Ковалинский.
- Мы потеряли 4-х человек, господин полковник.
- Как же это случилось? рассказывайте - с изумлением произнес Ковалинский.
Надольский спешился и, окруженный толпой улан, начал свой рассказ.
Михаил Борель.
/ Продолжение следует /.
