Д.Михайлов.
НУЖНО УТОЧНИТЬ.
В № 89 "Вестника Первопоходника" я прочел статью г-на Шайбицкого "Последний Путь", к 50-летию мученической смерти.
Автор пишет: "Если кто жив поблизости - откликнитесь". Я решил, что если я откликнусь издалека (я живу в Аргентине), то мой отклик дойдет до г-на Шайдицкого, а также и до читателя. Постараюсь по ходу статьи дать исчерпывающие пояснения. Статья написана на тему о том, как останки Великого Князя Сергея Михайловича и князей: Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей переносили из верхнего этажа церкви "Всех Мучеников" в нижний. Церковь эта находилась в Духовной Православной Миссии, на отдаленной окраине гор.Пекина.
Статья написана хорошо. Все, что сообщает автор, является ценным историческим документом, свидетельствующим о высокой русской культуре, а также о советских палачах-каннибалах, Автор говорит:
"В начале 1945 года я получил командировку из Шанхая в Пекин и остановился в Духовной Миссии. В один из тревожных вечеров архиепископ Китайский и Пекинский Виктор, к которому я был очень близок, призвал меня к себе и дал почетное и ответственное поручение: "ввиду возможного прихода советских войск в Пекин спрятать гробы с Великими князьями, спасая их от надругательств".
Помещаю еще один абзац из статьи г-на Шайдицкого, чтобы после этого дать правдивые пояснения.
Автор пишет: - "В ночь с понедельника 2С--го на вторник 21-го августа 1945 года у храма "Всех Мучеников" собрались: игумен Михаил, полк.Шайдицкий, иеромонах Серафим - в миру полк.Климовских, - поручик Михаил Иванович П., казак Георгий Алексеевич К., вольноопределяющийся Леонид Михайлович М. Фамилии я не привожу, дабы, ежели кто из них вер- нулся "туда", не пришили бы им нового "дела".
Прошу читателя обратить внимание, что к четырем лицам автор проявляет гуманность, а иеромонаха Серафима отдает в руки К.Г.Б. Полковника КЛИМОВСКИХ я хорошо знал по службе в "Русском Отряде" в период гражданской войны в Китае (1924-1928). Это был доблестный боевой офицер, окончивший Казанское Военное Училище в 1912 году. Я полагаю, что г.Шайдицкий его знал так же, как и я и многие другие, служившие в китайской армии.
В 1945 году, когда японцев уже не было, Архиепископ Виктор был арестован и посажен в тюрьму. Его ожидала мученическая смерть. Спасение могло прийти через признание сов.власти. Он ее признал и тотчас же был освобожден. Не станем его осуждать - не каждому дано приносить жизнь свою на алтарь жертвенности. Он был хорошим пастырем и, конечно, не был большевиком. Наоборот, он их поносил, как только мог, в печати и в храмах, в своих проповедях... Уезжая в Советский Союз, он многих предупредил об угрожаемой им опасности со стороны советчиков. Его ближайший помощник иеромонах Серафим решил разделить участь владыки и поехал с ним. По прибытии в Сов.Союз оба были арестованы и заключены в тюрьму. Долгое время о них не было никаких сведений. По отбытии срока наказания Владыка вновь стал служителем церкви. Впоследствии он получил сан Митрополита. Несколько лет тому назад были получены сведения о его смерти. Об участи иеромонаха Серафима сведений нет и ранее не поступало. Конечно, концлагерей он не миновал.
В 1943 или 1944 году - точно не помню, но зато хорошо помню событие, которое происходило в Пекине. Был совершен торжественный акт перенесения гробов с останками князей. При этом акте присутствовал и я. Помню - я был в военной форме, что могло быть только при японцах. До японцев, а также после капитуляции их, человека, появившегося в военной форме, сочли бы ненормальным. Я видел останки всех князей. Впечатление создалось тяжелое - лица были темнокоричневого цвета. Тела, конечно, были набальзамированы, однако 25 лет со дня смерти произвели большие изменения, и узнать покоившегося по лицу было невозможно. Только медные таблицы, прикрепленные к каждому гробу, говорили о них. Сначала останки князей были переложены в новые цинковые гробы, так как старые подверглись тлению, и затем в деревянные. После этого гробы были перенесены в подвальное помещение церкви "Всех мучеников". Весь процесс носил торжественный характер. Все это производилось по распоряжению Центрального Антикоммунистического Комитета.
Присутствовали: председатель Д.А.Комитета есаул Пастухин, члены комитета, начальник Военного отдела полк.Михайлов, Пекинский Антикоммунистический комитет, представитель военной миссии японцев полк.Ватасе. Был выставлен почетный караул от волонтеров Пекина, а также присутствовало порядочное количество русской публики. Все это говорит, что это происходило не в 1945 г., когда капитулировала японская армия, а когда они были еще в силе и не помышляли о проигрыше войны.
Времени с той поры прошло много, можно было кое-что и забыть. Я, например, не помню присутствия г-на Шайдицкого. Все происходило при дневном свете и не носило характера перепрятывания, как это пишет автор.
Но вот пришел злосчастный 1945 год. После брошенной американцами на Японию атомной бомбы японская армия тотчас же капитулировала. Вся жизнь русской эмиграции перевернулась вверх дном. К власти пришли большевики.
Все эмигрантские организации прекратили свое существование. 1-ая Российская гимназия стала советской десятилеткой, русская больница превратилась в больницу сов.граждан, русский национальный клуб стал клубом сов.граждан. Такие организации, как Русский Сокол, скауты, - сразу же испарились словно их никогда и не было. Многие оказались без работы и без службы, в том числе и я.
Пришлось заняться работой. Гор.Тяньцзин был более промышленным, чем Пекин. Да и по количеству русских, Тяньцзинская колония была во много раз больше Пекинской. Товар закупался в Тяньцзине и продавался в Пекине. Расстояние между этими городами 120 клм. Движение поездом.
Вот в этот период и прибыл г-н Шайдицкий из Шанхая, получив "командировку" в Пекин, а очутился в Тяньцзине. В один прекрасный день он посетил меня и обратился с просьбой посетить его, так как камнату он нигде найти не мог. Я его приютил, иначе и быть не могло, - как не приютить однокашника по Виленскому Военному училищу. По выпуску он старше меня. Месяц он прожил у меня. Найдя комнату, переселился к себе. После он включился в торговлю со мной. Вместе торговали недолго. Вот это все, что я хорошо помню.
После капитуляции японской армии во всех городах повылезли сов. консульства и повели активную работу. До этого они тоже существовали, но сидели, "как мышь под метлой", чувствуя свое незаконное существование. Два раза мы их выгоняли из их логова - в 1939 г. со стрельбой и ручными гранатами, - и оба раза они исчезали невредимыми, предупрежденные своими агентами.
Можно ли было после этого кого-то или что-то прятать или перепрятывать в 1945 году?
К тому же, в наш Центральный Антикоммунистический Комитет (Ц.А.К.) в 1938 году пробрался провокатор, некто Селим Караев и принялся проявлять активность в работе комитета. Он даже принимал участие в нападении на Советское консульство в 1939 году, однако, чины консульства об этом были предупреждены и отсутствовали.
Караев продвинулся по работе в Ц.А.К. и стал заместителем председателя, есаула Пастухина. В 1943 г. Караев был разоблачен, как советский агент, однако, убедить в этом японские власти не удалось: они считали, что это просто наши интриги, и даже намеревались его выдвинуть на должность председателя комитета. Караев присутствовал и при перенесении останков Великих Князей, что свидетельствует о наличии постоянного контроля советских агентов за всеми действиями Ц.А.К.
В 1945 г., после капитуляции Японии и в связи с появлением на границе Монголии советских войск, Караев с семьей перебрались в Монголию.
Д.Михайлов.
