31 декабря 1917 года в Ростове на Дону было собрано совещание военных и политических деятелей для выработки документа, который генерал Деникин назвал "Конституцией Добровольческой армии". Эта конституция предусматривала следующее:

1.    Генерал Алексеев являлся Верховным Руководителем Добровольческой армии и ему подлежали все Финансовые вопросы, политические и вопросы внешних сношений.

2.    Генерал Корнилов становился Главнокомандующим Добровольческих армий, ведал ее организацией и оперативным применением.

3.    Наивысшим органом "Движения" (термин этот впервые применен ко всему начинанию ген.Алексеева) являлся так называемый "Триумвират", состоявший из генералов Алексеева, Корнилова и Каледина.

Каким бы примитивным ни казался этот документ в настоящее время, но его положения, без малегших трений, были в силе вплоть до 18 октября 1918 года, когда, после смерти генерала Алексеева, все его прерогативы были перенесены на так называемое "Особое Совещание" при Главнокомандующем, которым был ген.А.И.Деникин.

"Особое Совещание" было детищем генерала Алексеева, который, отказавшись от мысли создать правительство, образовал совещательный орган ("Особое Совещание"), в который вошли: генерал Алексеев, П.Н.Милюков, П.Б.Струве и князь Г.П.Трубецкой. За исключением генерала Алексеева, его членами были лица, принадлежавшие к партии так называемых "Кадет", что вполне понятно, ибо только эта партия в то время полностью поддерживала идею создания Добровольческом армии. 

Генерал Алексеев предполагал расширение этого "Совещания" путем ввода в него и иных политических элементов. Повидимому, этому способствовало появление в Ростове Савинкова. Савинков занимал тогда непримиримую позицию в отношении большевиков и находился в оппозиции ко всей партии социал-революционеров. Но, как и следовало ожидать, появившись в Ростове, Савинков пустился в споры, дебаты и комбинации, настаивая на образовании при Добровольческой армии политического органа, параллельно с военным. Прав ли был Савинков, считая необходимым образование такого органа, даже и сегодня нельзя сказать. Но не подлежит никакому сомнению, что гражданская война не была обыкновенной войной, а войной, в которой политические элементы играли первенствующую роль, и неясность политического лица Добровольческой армии, в дальнейшем ходе борьбы была одной из главных причин, решивших исход всей борьбы. Все это заставило генерала Алексеева пойти на компромисс.

После острых споров по этому вопросу в лоне "Триумвирата", генералы Алексеев и Каледин добились согласия генерала Корнилова на расширение "Совещания" лицами, примыкавшими к умеренным социалистам - Савинкова, Агеева (от Дона), Вендзягольского и Мазуренко. Но в январе 1918 года Савинков исчез из Ростова, получив "поручение" генерала Алексеева войти в связь с ген.Юденичем и Родзянко в Прибалтике... Этим шагом генерал Алексеев дипломатично устранил Савинкова, категорически неприемлемого генералу Корнилову по вполне понятным причинам.

Так называемый "коалиционный" принцип "Особого Совещания", конечно, не отражал общего настроения армии, которое, под впечатлением "завоеваний" и "углублений" было более радикальным, и мы не ошибемся, если назовем его по тем временам "корниловским" - в рамках принципов "сильной власти", то-есть в духе тех требований, которые выставлял генерал Корнилов при своем конфликте с Временным правительством.

Однако, однозначного, ясного политического лица чины Добровольческой армии в те Бремена не имели, и политика уходила на задний план. Главным была вооруженная борьба!

Надо сказать, что, непонятно почему, в дальнейшем развитии Белой борьбы на юге не были пересмотрены первые принципы Декларации и не было сделано поправок на основании опыта борьбы. Только в 1920 году генерал Врангель, сохраняя основные положения Декларации, внес ряд очень существенных и удачных поправок, сделав цели Белого Движения более ясными и приспособленными к моменту. Увы, это было сделано уже поздно и не смогло изменить хода и результата борьбы.

Во всяком случае, 9 января 1918 года, за подписями генералов Алексеева и Корнилова, была опубликована "Декларация о целях Добровольческой Армии". Основные положения этого документа сводились к следующим пунктам:

"Первой" задачей Добровольческой армии было "воспрепятствовать вооруженному захвату" извне и из внутри юга и юго-запада России.

В союзе с казаками и иными национальностями, Добровольческая армия "будет отстаивать независимость их" и их областей, как ..."последний оплот и надежду на восстановление Свободной России".

Но Добровольческая армия имела и иные цели. Армия должна была стать той силой, которая дала бы возможность "русским людям создать свободную Россию". Для этого ..."армия будет стоять на страже гражданских свобод", пока "окончательное решение о будущей форме правления не будет высказано народом посредством Учредительного Собрания"...

Эта первая политическая декларация Белого Движения, что бы потом ни говорилось, несомненно, была реальной и учитывала обстановку в стране. Она была очень широкой в смысле будущего устройства, никак его не предопределяя, и становилась на единственно возможный юридически пункт - последовательности и сохранения непрерывности процесса государственного устройства страны. По своему характеру и духу, Декларация была, если не принципиально-демократической, то, во всяком случае, либеральной, да иначе и не могло быть, принимая во внимание обстановку и реальное положение России. Декларация никак не могла быть названа "контрреволюционной", то-есть - возвращением к старому, но она не была и "левой"; она совершенно исключала фантазии "завоеваний революции" и ее "углубления"; она оставляла и неудачное, бесталанное Временное правительство.

Политической целью было Учредительное Собрание, которое, по смыслу Декларации, должно было выразить свою "волю", в смысле государственного порядка и правления, опять-таки, соблюдая исконную русскую традицию Земского Собора, который в 1613 году избрал нового царя после Смутного Времени.

Исторически, традиционно и юридически Декларация - безукоризненна и по сей день: она исключала какие-либо авантюры в будущем и автоматически ставила армию на службу того устройства России, которое должно было быть определено Учредительным Собранием.

Оставался лишь один вопрос - довести Россию до этого момента. . . Задача - грандиозная и чрезвычайно сложная. Но именно для этого и создавалась Добровольческая армия.

Декларация полностью отражала идеи генерала Алексеева о создании новой армии, с новыми целями, создании Новой России, не порывая с ее историческими традициями.

В связи с этим, представляет большой интерес другой документ, который появился уже после смерти генерала Алексеева и авторами которого были генерал Деникин и его советник по вопросам внешних сношений С.Д.Сазонов, бывший министр иностранных дел.

В связи с усилиями Русского Политического Совещания, под руководством бывшего русского посла в Париже В.А.Маклакова, добиться признания союзниками адмирала А.В.Колчака Верховным Правителем России, 17 декабря 1918 года из Екатеринодара была послана адмиралу Колчаку в Омск телеграмма, в которой, от имени генерала Деникина, Сазонов писал:

"Мы признаем Верховную власть, принятую на себя Вашим Превосходительством, в убеждении, что Вы признаете основные принципы политической и военной программы Добровольческой армии"...

Дальше Сазонов перечисляет эти принципы:

-    восстановление Великой и Неделимой России; политическое устройство России будет определено позже;

-    признание "широкой автономии" для областей, которые обладают для этого "историческими и географическими правами",

-    продолжение борьбы с большевикам до конца и

-    согласование военных операций сибирских армий с таковыми Добровольческой армии. *)

Эта точка зрения,как генерала Деникина так и Сазонова,значительно разнилась с первой Декларацией, выработанной генералом Алексеевым. Если генерал Алексеев говорил об "областях", которые должны были остаться "независимыми" подразумевая независимость от большевиков и оставляя окончательное решение Учредительному Собранию, - телеграмма Сазонова идет значительно дальше: она предусматривает "широкую автономию" известных областей на основании их "исторических и географических прав"...

Оба эти принципа находятся в полном и существенном противоречии с понятием "Единой и Неделимой России", которое было основным принципом В.С.Ю.Р.!?

Как далеко генерал Деникин и Сазонов предполагали или были намерены признать "исторические и географические права" для "широкой автономии" - судить невозможно, но понятие это и толкование "прав" неминуемо должно было привести к раздроблению России. Если понятие "широкой автономии" относилось к казачьим областям, оно понятно и приемлемо. Но каким образом можно было заранее говорить о "географических" правах,например,Туркестана, Сибири, Северного Кавказа и так далее, - представляется непонятным, опасным и фактически предопределяющим "фадеративность" будущей России, находящуюся в полном противоречии с "Единой и Неделимой", за каковую держался генерал Деникин, вопреки всем советам. Мы можем только предполагать, что эта "широкая" автономия была предназначена для союзников, через руки которых этот документ должен был пройти. Но во всяком случае, он по одному вопросу совершенно оставлял принцип "непредрешения" Декларации генерала Алексеева!

Возвращаясь к первой Декларации, мы должны подчеркнуть,что она была широкой и допускала гибкое толкование ее для пропаганды идей Добровольческой ар^ши,которые, увы, использованы не были .

Мы не можем обойти того факта, что единственно возможная позиция Добровольческой армии в 1918 году, в смысле "непредрешенчества" ею государственного строя будущей России, явилась причиной нападок на генерала Алексеева, на Добровольческую армию и на все Белое Движение со стороны безответственных кругов, которые через много десятков лет после окончания Белой борьбы на родине вдруг нашли абсолютные "рецепты" спасения той России, за которую Добровольческая армия боролась, а новоявленные "аптекари" не сделали ничего. Речь идет о так называемых правых кругах. Все исключительно некрасивые нападки этих кругов на Белое Дело имеют одну общую черту: они исторически неправильны, юридически не имеют под собой ни малейшего основания.

Актом отречения от 14 марта 1917 года (нов.стиля) глава династии, император Николай Второй, не только за себя, но и за Наследника, отказался быть Правителем и уничтожил всякую наследственность для всей династии.

*) Архив В.А.Маклакова.

Передача наследственности Великому Князю Михаилу Александровичу, который, в свою очередь, ее не принял, по меньшей мере была странной, принимая во внимание фактическое изгнание Великого Князя из царствующей Семьи. Никакой попытки решительно бороться с возникнувшими бунтами ни Главой династии, ни теми, кто его окружал, проявлено не было, равно как и сегодняшние обвинители Белого дела не подняли и пальца для защиты того, что сегодня выставляется как "старые добрые времена". Историческим фактом является то обстоятельство, что в момент революции ни единая рука не поднялась у "правых" на защиту всего, что теряла Россия.

Больше того, от внимания тех, кто сегодня поносит Белое Движение ушло и то обстоятельство, что "непредрешенчество" генерала Алексеева и всего Движения не исключало никоим образом восстановления монархического принципа власти, при условии, что народ выразит свою волю через Учредительное Собрание, т.е. - через Земский Собор. Не составит никаких сомнений утверждать, что такое решение было бы безоговорочно принято не только самим генералом Алексеевым, но и Добровольческой армией!

Но даже и при наличии желания у генерала Алексеева и у Добровольческой армии восстановить монархию, кто мог быть монархом? Такой особы, после смерти Царя, не существовало, не существует и поныне.

С другой стороны, "непредрешенчество" в вопросах будущего устройства России, по мысли генерала Алексеева, было истолковано армейскими кругами в эмиграции как - "армия вне политики"... Абсолютная абсурдность этого положения совершенно ясна и ее можно об'яснить только как тактический маневр, который дорого обошелся всем, кто в рядах Белых армий шел для спасения Родины.

Добровольческая армия, все остальные "Фронты" Белой борьбы ясно, однозначно и бескомпромиссно выступили против большевизма или коммунизма; они шли и боролись за восстановление Национальной России и ее утерянной государственности. Вряд ли можно найти более ясную политическую организацию, нежели Белое Движение во всем его стремлении и порыве! Что в нем совершенно отсутствовало, - это мелкое, недостойное "политиканство" и "игра партий".

Начиная с генералов Алексеева и Корнилова, потом с генералами Деникиным и Врангелем Белая армия не боролась ни за известную партию или программу, ни за форму правления или тот и иной "режим", она боролась за Россию, и такой она уйдет в историю... Армия, по идее генерала Алексеева, боролась за национальное существо нашей родины! Она буквально исполняла завет Великого Петра, основателя Империи: "жива бы только была Россия"...

Деятельность генерала «М. В. Алексеева не завершилась основанием Добровольческой армии и созданием того, что называется Белым Движением.

После Первого Кубанского Похода перед нами встали более широкие задачи в связи с появлением германских войск на Украине и Дону. И здесь генерал Алексеев категорически отверг все происки политических авантюристов, советовавших "ориентироваться" на 

вчерашнего врага России - Германию! Непоколебимо он отстаивал интересы России, армии и шел за идеей служения им...

Незадолго до своей смерти, генерал Алексеев готовился и собирался в длинный путь... в далекий Омск, к адмиралу Колчаку для установления полной политической и военной координации этих двух главных центров Белой борьбы - Екатеринодара и Омска.

Неумолимая смерть унесла его, лишив Белое Движение общепризнанного авторитетного начальника, стратега и государственно мыслящего политика...

Заслуга генерала Алексеева в том, что в годы Русского Лихолетья он осуществил идею собирания России, и восстановления ее государственности, и возвращения ее в семью остальных держав мира.

Память о генерале Алексееве, его труды принадлежат России. Добровольческая армия - детище генерала Алексеева, его последнее дело на земле!

И весь духовный облик большого патриота, удивительного человека выражен в его словах об армии, когда она начала свой исторический Первый Поход:

"Мы уходим в степи. Можем вернуться, если на то будет милость Божия, но нужно зажечь светоч, чтобы была хотя одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы"...

Генерал Алексеев весь в этих словах, с надеждой и верою. И перед ним, как перед всеми русскими людьми, стояло видение таинственного, недосягаемого Града Китежа - Новой, свободной, восстановленной России !